Римская идеология, сфокусированная на важности написанного закона, отличающего более высокий уровень развития человеческого общества, прекрасно здравствовала, и ее отлично понимали при дворе Карла Великого. Однако общая юридическая ситуация в империи осложнялась тем фактом, что в каждом крупном регионе был свой собственный, существовавший ранее свод законов. Карл Великий уважал эти традиции и тем не менее пользовался всякой возможностью присвоить себе образ Богом направляемого реформатора юридической системы империи, подобного Юстиниану, и издавал новые версии всех старых текстов от имени императора, особенно на первой главной ассамблее, которую он провел после коронации – в Лорше в 802 г. На самом деле тексты мало изменили, и весь этот процесс шел главным образом ради пропагандистских целей. В то же время, особенно после коронации императора, к массе действующих на территории империи предписаний добавили еще больше практических обновленных директив по целому ряду вопросов – от нравственных и религиозных до чрезвычайно прагматичных и повседневных. Этому часто предшествовало обсуждение на регулярных ассамблеях, где правитель встречался с известными людьми, и как только эти директивы оглашались, то должны были применяться по всей империи, создавая корпус правил, служивший дополнением к тому, что уже содержалось в старых сводах законов. Если многие из них излагались на бумаге начиная с 802 г., то изначальная бюрократическая неповоротливость при Каролингах проявляется в записи и распространении текстов этих новых решений.
Некоторые были записаны на бумаге как ряд судебных решений в текстах, известных как capitularies (указы или законы франкских королей. – Пер.), многие из которых дошли до наших дней со времени последних лет жизни Карла Великого и правления Людовика Благочестивого. Но нам также известно, что собирались многочисленные ассамблеи и в начале правления Карла Великого принималось множество важных решений. Однако тогда большинство из них не записывалось, а позднее даже те решения, которые записывались, выполнялись не всегда одинаково всеми участниками той или иной ассамблеи. По крайней мере, варианты текстов с одной и той же ассамблеи могли быть разными, так что единые официальные списки постановлений составлялись не всегда.
Более того, лишь в середине правления Людовика Благочестивого начался систематический сбор капитуляриев как корпуса материалов. В середине 820-х гг. первая такая попытка была сделана Ансегием – аббатом Сен-Вандрийского аббатства (вполне возможно, по королевской просьбе, хотя мы этого не знаем), но его усилия демонстрируют границы того, что можно было сделать на том этапе, учитывая недостатки прошлой практики. Он не сумел найти все капитулярии, которые дошли до нас альтернативными путями, и ошибочно приписывает те из них, которые нашел. Поэтому до 820-х гг. империя еще лишь двигалась на ощупь к упорядоченным бюрократическим традициям в решении юридических вопросов. Ко времени правления сына Людовика Карла Лысого эти намечавшиеся проблемы были сглажены. Его ассамблеи на западе Франкии обычно издавали один официальный текст новых решений, а все новые постановления систематически добавлялись к кипе уже существующих капитуляриев, и теперь стало обычным делом там, где должно, использовать перекрестные ссылки на новые и старые решения, что значительно облегчало применение этого материала
[225].
Так что даже если сначала бюрократия Каролингов была несколько неповоротлива, то в конечном итоге она научилась упорядоченному управлению с помощью документов, и нет никаких признаков того, что менее сложные образцы грамотности светской элиты, характерные для начала Средних веков, стали какой-то большой помехой этому процессу. Но поразительно то, что эти бюрократические порядки достигли своего пика в Западной Франкии при Карле Лысом именно в то самое время, когда центральная королевская власть начала ослабевать. Действительно, той частью империи Карла Великого, которая лучше всего поддерживала традиции очень сильной центральной власти на протяжении X в. (даже если она не была в руках представителя династии), была Восточная Франкия, и там традиция письменного капитулярия так и не сдвинулась с мертвой точки. Это говорит не о том, что центральная власть была обратно пропорциональна силе ее бюрократических структур, как я полагаю, а что эти структуры просто не играли решающей роли в системе управления империей Каролингов.
Имея недостаточный центральный чиновничий аппарат, власть Карла Великого и Людовика Благочестивого, как на рабочую лошадку всей системы, полагалась на графа сельского округа, почти самостоятельно отвечавшего за выполнение всей работы. Прежде всего в его обязанности входило взимать любые дивиденды, положенные королю. Иногда граф отвечал за доход с любых королевских поместий, которые попадали в его юрисдикцию, собирал налоги и пошлины с рынков и ярмарок и передавал королю его назначенную долю и вдобавок был главным судебным чиновником и председательствовал на регулярных заседаниях суда – и опять-таки передавал королю положенный тому по праву процент от любых взысканных штрафов. В качестве возмещения графу за все его усилия тоже полагался процент от большинства доходов, которые он собирал, а также ему были временно гарантированы – пока он занимает эту должность – ежегодные прибыли от близлежащих императорских казенных земель.
Графы также отвечали за сбор большей части королевской армии. Монархи династии Каролингов содержали в своих дворцах и их окрестностях ядро военных профессионалов. Это была смесь опытных кадровых офицеров и временно прикомандированных более молодых отпрысков некоторых главных землевладельцев. Основная часть армии Каролингов (как и их предшественников Меровингов) состояла не из этих профессиональных войск, а из местных землевладельцев и определенного числа их челяди. Обязанность землевладельцев служить была не бесконечна и ограничивалась тремя месяцами в году, но, когда приходил королевский приказ, в обязанность графа входило мобилизовать подлежащих призыву людей и встретиться с королем в условленном месте в оговоренное время. Отряд также должен был быть соответствующе вооружен и снабжен необходимым продовольствием на предстоящую войну.
Так как графы сами являлись выходцами по большей части из числа возглавляемых ими землевладельцев, то правление Каролингов по своей сути представляло собой партнерство между правителем и местным землевладельческим сообществом, доверившим графу выполнение своих различных обязанностей в целях нормальной работы всей системы. Определенный объем проверки был типовым, отчасти осуществлявшимся правителем лично в тех регионах своего королевства, где он обычно и находился. Для Карла Великого в последние годы его власти и Людовика в большую часть его правления этими регионами стали центральные земли франков в Северной Европе, по обе стороны от Рейна. Несмотря на непомерные расстояния, которые Карл Великий проехал за свою жизнь, даже будучи молодым, он не колесил регулярно по стране с целью объездить все свои территории, и многие отдаленные районы империи лишь однажды видели редкий королевский кортеж. Для большей части империи роль проверяющего исполнял missi, который – когда эта система стала приобретать все более упорядоченный вид при Людовике Благочестивом – обычно состоял из пары высокопоставленных чиновников: церковника и светского человека.
