Первый рейх
Можно рассказать историю того государственного образования, которое впоследствии стало известно как Первый рейх – хотя пока не появился Второй после Франко-прусской войны, он был просто рейх – в любых вариациях и с большими или меньшими подробностями. Очевидный путь – изучить последовательность его правящих династий, и сначала мы должны немного остановиться на этом для описания действующих лиц и места действия. Первый рейх был прямым потомком Восточного Франкского королевства Людовика Немецкого, хотя род Каролингов там угас в 911 г., когда сын Арнульфа Людовик Дитя умер, не оставив потомства. На тот момент королевство состояло из четырех герцогств – Франконии, Саксонии, Швабии и Баварии, в каждом из которых имелись свои герцогские семьи (карта 14, с. 357). И хотя положение короля никогда не было неоспоримым, оно перешло от Людовика Дитя к герцогу Конраду I из Франконии, жена которого являлась родственницей матери Людовика. Однако ему пришлось много сражаться, чтобы установить свою власть, и в конечном счете он умер в 918 г. от ран, полученных в сражении с герцогом Баварским, который носил невероятное прозвище – Арнульф Злой. У Конрада был брат, но сам он придерживался того мнения, что человек, которому с большей степенью вероятности удастся сплотить монархию, – это герцог Саксонский Генрих Птицелов (мой старый преподаватель истории любил пошутить на этот счет, но Генрих просто любил охоту). Генрих сначала заставил жителей Франконии и саксонцев провозгласить его королем в 919 г., а затем «построил» и швабов с баварцами. Он также добавил к королевству пятое герцогство – Лотарингию, прежде чем передать корону своему сыну Оттону I. Тот преуспевал и в Восточной Франкии, и за ее пределами и даже завоевал большую часть Италии, что стало основанием для его собственной коронации императором 2 февраля 962 г. Оттон I передал императорскую мантию своим тезкам – сыну Оттону II и внуку Оттону III, но после смерти последнего в 1002 г. императорский жезл перешел к роду младшего брата Оттона Генриха, который был герцогом Баварским, хотя самого последнего Генриха (их всех звали Генрихами, чтобы не путать) короновали императором лишь в 1014 г. Когда он умер в 1024 г., Оттонская династия совершенно иссякла, и власть перешла по очереди к четырем королям-императорам из Салийской династии. С течением лет произошел ряд сбивающих с толку династических передач власти, пока Наполеон не положил им конец после битвы при Аустерлице в 1805 г., но нам нечего волноваться о событиях, произошедших после середины XI в. Так что пример смены династий в королевстве восточных франков, которое стало Священной Римской империей в 962 г., пошел от Каролингов к Конрадинам, Оттонцам и Салийцам. А так как Оттонцы называли себя прямыми потомками Карла Великого, то их политтехнологи придумали понятие translatio imperii – «передача империи», чтобы объяснить, что: 1) это прямое продолжение сущности императорской власти Карла Великого; 2) на то была Божья воля (где мы это уже слышали?), вас можно извинить за предположение, что Священная Римская империя Оттона Великого станет следующей и последней целью этой книги
[241].
Но как любил говорить все тот же старый преподаватель истории, Священная Римская империя не была ни священной, ни римской. За этой шуткой стоит важный смысл, в котором эти последние императоры, могущественные и впечатляющие (а Салийцы будут играть важную роль в последней главе), тем не менее не стоят в ряду тех, кто попытался восстановить Римскую империю, что является предметом исследования этой книги. Теодориха, Юстиниана и Карла Великого можно счесть «римлянами» в одном из трех отдельных аспектов значения этого слова. Их империи вполне можно назвать римскими либо по характеру ими созданного государства (Теодорих и Юстиниан), либо по совпадению между географической протяженностью их власти и основной части старой Западной империи (Теодорих и Карл Великий), либо потому, что государство, которое они создали, было неодолимой доминирующей силой в христианской Европе своего времени (Юстиниан и Карл Великий). Благодаря позднеримскому прецеденту и его византийскому продолжению, как мы видели в ходе осторожных маневров Карла Великого в эту сторону в 790-х гг., в раннесредневековой Европе титул императора стал означать прежде всего «верховный правитель христианского мира».
Императоры Священной Римской империи не соответствуют образцу истинных римских императоров ни по какому из этих пунктов. Во-первых, империя даже в период своего расцвета при Оттоне I включала только Восточную Франкию, Северную и Центральную Италию. Богатые и обширные территории Западной Франкии не попали под ее крыло, так что она никогда не была соперницей империи Карла Великого по своим размерам. Более того, когда империя возникла, в Европе быстро распространялось христианство. Реконкиста занималась возвращением больших частей Иберийского полуострова христианской церкви начиная с середины XI в., а в X в. возникли первые христианские государства в Польше, Богемии, Венгрии и Западной Руси (карта 14, с. 357). Оттон и его преемники просто не имели возможности подражать тому уровню всеохватывающего господства на христианских и/или римских территориях, который был достигнут Теодорихом, Юстинианом и Карлом Великим
[242].
Но если по этой причине нет необходимости углубляться в историю Оттонского рейха в рамках этого исследования, одна конкретная особенность того, что изначально было Восточной Франкией, все же требует нашего внимания. То, что случилось в Восточной Франкии в конце IX – начале X в., вообще говоря, было нечто вроде упрощенного краха Каролингов. В этом регионе проходили те же самые политические процессы, что и в остальных их владениях. Перед Людовиком Немецким периодически вставала проблема подавления восстаний, поднятых многочисленными отпрысками при помощи и подстрекательстве его брата по отцу. Точно так же это порождало такую же необходимость с теми же последствиями для всех претендентов создавать себе надежную опору путем раздачи наград землевладельцам, имеющим свои вооруженные отряды. Передача активов помимо всего прочего давала богатства и политическую безопасность в своих собственных владениях герцогским родам, которые стали устоявшейся характерной чертой политики восточных франков самое позднее со времен Арнульфа Каринтийского. Но хотя создание четырех могущественных герцогств (или пяти, если считать Лотарингию) выглядит как прекрасная основа для окончательного политического раздробления, как случилось в Западной Франкии, здесь результат был иной. Сначала Конраду, а затем Генриху I и Оттону пришлось временами воевать, чтобы предотвратить его, но окончательное политическое разделение не произошло в Восточной Франкии. Почему?
Ответ состоит из нескольких частей. Во-первых, Восточную Франкию несколько в меньшей степени затронула большая отбраковка Каролингов в конце IX в., а Арнульф Каринтийский в политической жизни намеренно вернулся к ассамблеям и связям, установленным его дедом Людовиком Немецким. Так что на протяжении большей части пятидесяти с хвостиком лет, которые прошли между Верденским договором и смертью Арнульфа, политическая жизнь восточных франков приводилась в движение точно так же из одних и тех же центров власти. Это порождало преемственность традиции, сыгравшей главную роль в формировании менталитета восточно-франкских магнатов, которые, что естественно, предполагали действовать вместе, по крайней мере, для достижения определенных целей как одно целое. Такие ожидания сыграли главную роль, например, в их в основном единогласной готовности принять Людовика Дитя в качестве короля после смерти Арнульфа в то время, когда региональные магнаты – не Каролинги – в Западной Франкии либо становились королями, либо просто игнорировали королевскую власть как несущественную
[243].
