Но беда приходит, откуда ее не ждут. Юго-восточная часть обширной горной области в предгорье Анд рассекает Венесуэлу с юго-запада на северо-восток. Горы, опускаясь, переходят в лес, а затем их сменяют необъятные венесуэльские равнины, которые местные жители называют льянос. Льянос занимают половину территории страны. Реки этого региона питают огромный бассейн Ориноко и ее притоков Апуре и Араука. Льянос представляют собой бескрайний плоский ландшафт, что-то вроде пустоши, покрытой высокой дикой травой. Венесуэльские равнины напоминают степи Центральной Азии, хотя они значительно меньше подходят для жизни людей. В сезоны дождей льянос полностью залиты водой. Почва здесь тяжелая и плохо впитывает воду. В сезон засухи вода уходит, трава выгорает на солнце, а после невыносимой жары начинаются смертоносные бури.
До прихода испанцев льянос были почти необитаемы. Исключение составляли малочисленные дикие племена, кое-как приспособившиеся к существованию там. Испанцы привезли в Южную Америку лошадей и домашний скот. Некоторые из этих животных убегали, дичали и сбивались в стада. Эти дикие стада, скитающиеся по бескрайним просторам льянос, постепенно разрастались. Они стали объектом охоты для бывших рабов, не нашедших себе применения в городах и деревнях и в отчаянии устремившихся на дикие равнины Венесуэлы. Льянерос, так называли охотников за диким скотом, вели примитивный образ жизни, были грубы и жестоки. Их жизнь в Южной Америке можно сравнить с жизнью монголов в Центральной Азии. Большую часть жизни льянерос проводили в седле. Это были венесуэльские ковбои, лишенные романтичного ореола. В большинстве своем это были чернокожие, индейцы и метисы. Они носили только грубые штаны и широкополые шляпы, защищавшие от солнца. Питались они в основном сырым мясом, которое нарезали полосками и приторачивали к седлам. Это мясо, просоленное потом лошадей и промытое дождями льянос, они и употребляли в пищу.
В сезон дождей льянерос перегоняли своих лошадей на сухие земли, в засуху — в оазисы. Льянерос не подчинялись никому, кроме собственных вождей. Сначала они продавали скот в горные районы страны, затем стали перегонять его вниз, в карибские порты Венесуэлы. С открытием навигации в восточном направлении на реке Ориноко начала процветать контрабандная торговля скотом, не контролируемая Каракасом. Венесуэла разделилась на две страны: одна располагалась на горных хребтах, другая — под ними.
В 1783 году, на год раньше Боливара, в испанском городе Овьедо в семье мелких буржуа родился мальчик. Его звали Хосе Томас Родригес Бовес. Когда мальчик подрос, родители отправили его учиться в военно-морскую академию. После окончания академии пятнадцатилетний Хосе поехал в Венесуэлу и стал лоцманом в Пуэрто-Кабельо. Коварный, грубый, с задатками вожака и патологически жестокий, Хосе Бовес стал контрабандистом. Его схватили и приговорили к восемнадцати годам тюрьмы. Благодаря заступничеству друзей Бовесу заменили тюремное заключение ссылкой в город Калабосо, расположенный в районе венесуэльских равнин. Вскоре он опять занялся контрабандой: перевозил контрабандный товар из района Ориноко в город Баринас, расположенный на окраине льянос. Там он стал признанным вожаком местных пастухов, кем-то вроде пирата на суше.
Хосе Бовес был человеком небольшого роста, с выпуклой грудью и мускулистым торсом. Его необычно большая голова была увенчана рыжей шевелюрой. Серые глаза, большой нос и маленький сжатый рот в обрамлении жидкой рыжей растительности делали его лицо запоминающимся.
Когда в Каракасе началась Первая венесуэльская революция, Бовес понял, что из-за внутренних противоречий она обречена на поражение. Так оно и произошло. Бовеса арестовали за измену и бросили в маленькую мрачную темницу в Калабосо. Он томился там до тех пор, пока пользующийся дурной славой испанский командир Антоньянсас не взял власть в городе. Он назначил Бовеса и нескольких других преступников офицерами. Бовес быстро пошел в гору. В августе 1814 года новый испанский командующий — Кахигаль — приказал Бовесу вести войска в бассейн Ориноко.
Прирожденное лидерское чутье подсказало Бовесу, что можно завоевать расположение диких льянерос, манипулируя их ненавистью к белым хозяевам. «Земли белых — черным» — таков был призыв Бовеса, хотя сам он был белым. Чернокожим отдали почти все ответственные посты в армии Бовеса. Льянерос называли его Тайта — Папаша.
Четыре тысячи обученных им всадников Бовес назвал «легионом дьявола», а черный штандарт легиона — «знаменем смерти». Оружием легионеров были бамбуковые копья. Когда Бовес решил, что его люди достаточно подготовлены, он, оседлав своего черного коня Антиноя, повел их в бой против войска патриотов, которым командовал полковник Карлос Падрон. В бою в каньоне Санта-Каталина рядом с Калабосо «легион дьявола» наголову разбил патриотов. Все солдаты Падрона были заколоты копьями.
Добравшись до Калабосо, где когда-то сидел в тюрьме, Бовес отдал приказ истреблять всех подряд, не щадя никого, даже детей и женщин. Нескольких пленных обрили наголо, привязали к столбам и оставили умирать под палящим солнцем.
Когда Боливар узнал о зверствах Бовеса, он поручил своему самому непримиримому генералу — испанцу Кампо Элиасу расправиться с «легионом дьявола». Около деревни Москитерос, что расположена недалеко от Калабосо, на тысячный отряд Элиаса напали легионеры Бовеса. Они разгромили левый фланг отряда и вырезали всех солдат. Однако центр отряда патриотов выстоял. Они организованно контратаковали легионеров, посеяв панику в их рядах. Кампо Элиас дал команду: «Не щадить никого!» Большая часть легионеров была уничтожена, и только малой части удалось избежать смерти. Вместе с Бовесом, тяжело раненным копьем, они отступили. Казалось, Боливар расправился с Бовесом навсегда.
Однако, вернувшись в Каракас после победы под Апуре, Боливар узнал, что Бовес выжил и всего за несколько недель собрал новый легион, по численности равный половине того, что был у него раньше. Легионеры опустошали отдаленные деревни, а 8 декабря напали на гарнизон патриотов в городке Сан-Маркос и убили его защитников. Теперь эта варварская орда могла беспрепятственно двинуться в горы.
Боливар скажет о Бовесе: «Он вскормлен не молоком женщины, а кровью диких фурий… Этот демон утопил Венесуэлу в крови».
О’Лири, который позже станет ближайшим сподвижником Боливара, рассказывал такую историю о Бовесе:
«Однажды к Бовесу привели истощенного старика. Это был единственный житель, оставшийся в городе. Все остальные покинули его, узнав о приближении Бовеса. После того как старик спокойно и честно ответил на заданные ему вопросы, было приказано его обезглавить. Вдруг вперед вышел пятнадцатилетний юноша. Он встал на колени перед сидящим на коне варваром и сказал: „Этот старик — мой отец. Именем Девы Марии умоляю вас, господин, пощадите его, и я стану вашим рабом“. „Хорошо, — ответил Бовес. Искренняя привязанность юноши к своему отцу вызвала у него улыбку. — Тебе отрежут нос и уши, и если ты не заплачешь, твой отец будет жить“. „Согласен, — ответил несчастный, — я готов умереть ради спасения отца“. Юноша выдержал ужасное испытание. Увидев это, Бовес приказал убить его на глазах у старика. Бовес убоялся, что такой храбрый человек может стать его врагом».
