Кавалерийский резерв испанцев двинулся на позиции патриотов. Миллер же вновь использовал старый прием, которому научился у льянерос. Он приказал кавалеристам отступать к позициям пехоты, находившейся в резерве. Когда роялисты уже не сомневались в своей победе, Миллер скомандовал: «Кругом!» — и его кавалерия, развернувшись на сто восемьдесят градусов, бросилась в атаку на растерявшихся роялистов. Льянерос пустили в ход свои копья. Ряды испанцев расстроились. Они начали отступать. Боливар, однако, остановил преследование, чтобы отставшие части его армии могли подтянуться.
Перспектива еще одного боя на равнине приводила де Кантерака в ужас. Воспользовавшись наступившей темнотой, де Кантерак совершил, наверное, самое длинное отступление из известных в военной истории. За два дня его войско прошло семьдесят миль до своего штаба в Хаухе, а затем еще триста миль к реке Апуримак.
Это было захватывающее зрелище, похожее на схватку средневековых рыцарей: сражение возле озера на горной равнине. Бой длился не больше часа. И почти без выстрелов. Были слышны только топот копыт, лязг копий и крики раненых. Хорошо экипированные испанские драгуны, шлемы которых сверкали в лучах холодного горного солнца, были наголову разбиты объединенными войсками патриотов, состоявшими из полуголых длинноволосых льянерос, одетых только в набедренные повязки и шапки из шкуры ягуара, аргентинских всадников и перуанских полков в неизменных пончо.
Испанцы потеряли около тысячи человек убитыми и взятыми в плен. Патриоты захватили также семьсот мушкетов и большое количество боеприпасов. Испытанный кавалерийский маневр льянерос не подвел патриотов и в этот раз. Кавалерийская атака, доведенная до совершенства на венесуэльских равнинах, в сражении у Озера королей внесла сумятицу во вражеские ряды и не оставила испанцам шансов на победу.
Де Кантерак отступил в Куско. Ла Серна уже получил известие о его сокрушительном поражении. Утешила только блестящая победа генерала Вальдеса над Оланьетой в Верхнем Перу. Потеря Хунина привела Ла Серну в ужас. Он приказал Вальдесу немедленно возвращаться в Куско. Там он сосредоточил всю испанскую армию, насчитывавшую двадцать тысяч человек.
Узнав об этом, Боливар решил не вступать в бой с испанцами до конца сезона дождей. Оставив Сукре исполнять обязанности главнокомандующего, Боливар отправился на север. В октябре он прибыл в Уайлас, где его встретила страстная молодая подруга Мануэла Мадроньо. Несмотря на победу, одержанную в Хунине, Боливар был настроен пессимистически. Он хотел создать «свободное» государство в Северном Перу, но победить в горах огромную испанскую армию было очень трудно.
Сантандер, фактически управлявший Колумбией, по-прежнему мешал Боливару. Лидеры Новой Гранады были благодарны Боливару за освобождение своей страны, но они не желали объединения с Венесуэлой. Тот факт, что президент Венесуэлы стоял выше президента Новой Гранады, оскорблял их. Боливар убеждал их, что поражение патриотов в Перу станет угрозой существованию Великой Колумбии, но его аргументы не произвели должного впечатления. Колумбийцы вовсе не хотели посылать свою армию на помощь Боливару. Они также опасались, что люди, подобные Сукре, который стал командующим армией Боливара в Перу, по возвращении Освободителя будут назначены на командные посты в Колумбии.
Сантандер обратился к конгрессу с просьбой рассмотреть вопрос о законности получения Боливаром ассигнований для похода в Перу. Как Сантандер и предполагал, конгресс не только признал незаконным требование Боливара об ассигнованиях, но и лишил его самого звания главнокомандующего колумбийскими войсками в Перу. Таким образом президент Колумбии лишился официального военного статуса.
Узнав об этом, Боливар обратился к конгрессу со словами: «Я прошу принять мою предыдущую просьбу об отставке. И сообщу всем о ваших интригах против меня». Сукре и его офицеры отказались принять отставку Боливара. Сантандер, находившийся в Новой Гранаде, никак не мог этому воспрепятствовать.
Боливар вынужден был распрощаться со своей возлюбленной и спуститься с гор на побережье. Сукре предполагал, что испанцы тоже покинут горы и через Арекипу двинутся на побережье. Боливар считал такое развитие событий маловероятным. Он оказался прав: это был всего лишь обманный маневр. Роялисты на самом деле решили выступить из Куско и зайти в тыл войск Сукре, отрезав ему пути отступления на север. Однако Сукре разгадал намерения испанцев и тут же отступил, сумев избежать нападения с фланга. Отступающего Сукре преследовала испанская армия, превосходившая его численно. Испанцы пытались навязать Сукре боевые действия на невыгодной для него горной местности. Сукре же решил поиграть с испанцами в кошки-мышки: он осторожно отступал по горному хребту. Однажды, чтобы избежать засады, его солдаты всю ночь шли в полной темноте.
Испанцы шли по горной местности и страдали от холода и голода. Миллер писал: «Наместник не хотел посылать солдат на поиски скота, опасаясь массового дезертирства. Роялисты быстро продвигались вперед, но они страдали от недостатка продовольствия больше, чем патриоты, поэтому вынуждены были есть лошадей, мулов и ослов».
Голодные испанские солдаты, однако, гораздо легче переносили условия высоты, и Сукре едва поспевал за ними. Боливар дал ему указание любой ценой избегать боевых действий с роялистами. Измотанная постоянной гонкой, 6 декабря армия Сукре разбила лагерь возле деревни Киноа, недалеко от равнины Айякучо.
Тем временем роялисты заняли стратегически важные высоты Кондорканка, что в переводе с индейского наречия означает «достойные кондоров». Несмотря на численное превосходство испанцев, Сукре и его офицеры решили принять бой, который теперь казался неизбежным.
Спустившись на побережье, где обязанности командующего во время его отсутствия исполнял Урданета, Боливар узнал, что Паэс наконец-то послал своих людей к нему на помощь. Четыре с половиной тысячи человек шли на Лиму. Узнав о приближении Паэса, маркиз де Торре Тагле вместе с вероломными происпански настроенными грандами скрылся в крепости Кальяо.
7 декабря Боливар прибыл в Лиму. Некогда цветущий город теперь был в запустении. С тех пор как Лиму покинул Боливар, городом управлял бригадный генерал Рамирес, которого за особо жестокий нрав прозвали перуанским Робеспьером. В окрестностях монастыря Ла-Мерсед он развлекался тем, что обезглавливал молодых жителей Лимы только за то, что они носили «республиканские» головные уборы. Пустынные улицы города заросли травой. Люди боялись покидать свои дома: кругом сновали свирепые патрули Рамиреса или банды мародерствующих патриотов. Появление Боливара в Лиме было встречено с радостью. Люди умоляли его не уводить армию в горы, а остаться в городе для поддержания порядка.
9 декабря 1824 года в 10 часов утра армия патриотов под командованием Сукре и испанская армия наместника Ла Серны начали сражение, которое должно было решить судьбу Латинской Америки. Правым флангом роялистов командовал Вальдес, лучший из испанских генералов. Генерал Моне расположил свои войска на склонах гор, спускающихся к равнине. Это была центральная позиция роялистов. Левый фланг занимали испанские резервисты под командованием маршала Гонсалеса. Напротив них расположились перуанские войска генерала де Ла Мара, кавалерийские и пехотные дивизионы Хосе Марии Кордовы, самого молодого генерала патриотов, и резервисты генерала Лары.
