Попытки надменного Каслри сделать это закончились крахом. В том же, 1822 году на конгрессе в Вероне рассорившиеся европейские государства так и не смогли договориться. Эта неудача сильно сказалась на здоровье Каслри: он впал в глубокую депрессию. В августе того же года Каслри перерезал себе горло перочинным ножом. Байрон, как и многие другие либералы, со злорадством писал о самоубийстве Каслри:
О, Каслри! Теперь ты патриот.
Ты так же, как Катон, пал за страну родную.
Он умер, чтоб не видеть Рим порабощенным,
Ты ж, чтобы нам не увидать Британии спасенной.
И далее еще более цинично:
Потомкам не найти могилы
Благороднее, чем эта.
Лежат здесь кости Каслри —
Остановись, приятель, и…
Смерть Каслри ознаменовала новую фазу британской политики — новое отношение к борющимся за независимость испанским колониям. Первый этап этой политики был связан с именем Миранды. Ему, несмотря на колебания Питта, оказали поддержку несколько дальновидных британцев — Николас Ванситтарт, лорд Мельвиль и отставной губернатор Томас Паунел. На втором этапе администрация Гренвиля придерживалась политики энергичных захватнических действий, которая носила ярко выраженный империалистический характер. Неожиданно эта политика вместе с самим министерством Гренвиля потерпела полный крах. Министром иностранных дел был назначен Каслри. Начался третий этап испано-американской политики Великобритании. Он характеризовался особой осторожностью, цинизмом и приспособленчеством. Каслри мог на словах охотно одобрять те или иные действия южноамериканских повстанцев, извлекая при этом огромную экономическую выгоду. Он даже выступал посредником в решении спорных вопросов между колониями и Испанией. Однако вовсе не был склонен признавать независимость испанских колоний. От «великого альянса» он добивался хотя бы показушного мира между европейскими державами. Ему не удалось сделать более удачного дипломатического хода. Несмотря на огромный вклад британских волонтеров в борьбу за независимость Южной Америки, этот фарс все больше и больше раздражал Боливара и других латиноамериканских лидеров. Особенно заметно это стало после окончания наполеоновских войн.
После самоубийства Каслри начался четвертый этап британской политики в Южной Америке. Развал Испанской империи сулил Британии огромные выгоды. В течение нескольких десятилетий она должна была получать такие же экономические выгоды на континенте, как когда-то Испания. Однако, заменив испанцев, британцы сумели представить себя в более выгодном свете. Если первые три фазы британской политики можно условно назвать просвещенной осторожностью Питта, либеральным империализмом Гренвиля и циничным консерватизмом Каслри, то четвертая связана с романтическим реализмом Каннинга.
Джордж Каннинг сменил Каслри в министерстве иностранных дел Великобритании. Он также возглавлял нижнюю палату британского парламента. Его назначение было связано с приближающимися революционными переменами, которые ощутила на себе даже консервативная администрация лорда Ливерпуля. В молодости Джордж Каннинг был в партии вигов и даже якобинцем. В 1793 году при поддержке Питта он становится членом английского парламента. Этому событию способствовали личное влияние Питта, разочарование результатами Французской революции и несоответствие Каннинга тем требованиям, которые предъявлялись к вигам.
Отец Каннинга принадлежал к старинному английскому роду, породнившемуся с ирландцами. На протяжении ста пятидесяти лет они главенствовали в семье. После женитьбы отец Каннинга был лишен всех званий и наследства. Он умер, когда Каннингу едва исполнился год. Мать Каннинга, лишенная средств к существованию, вынуждена была пойти на сцену. Младший брат отца, Стредфорд Каннинг, усыновил Джорджа. Он послал его учиться в Итон, затем и в Оксфорд. В доме Стредфорда Джордж познакомился с видными представителями партии вигов — Чарльзом Джеймсом Фоксом и Ричардом Шериданом.
Происхождение Джорджа Каннинга и смена политических пристрастий возбуждали подозрения на его счет. Скромное имущественное положение также служило препятствием на пути в высшее общество. Однако Каннинг не противопоставлял себя истеблишменту. Он был бунтарем, скорее, внутренне. Превосходный ум, ораторское мастерство, страстность и идеализм, даже его недолгое увлечение поэзией — все это наряду с покровительством Питта сделало его весьма влиятельным человеком.
После падения Гренвиля, к ужасу его недоброжелателей, он стал министром иностранных дел. Вот что сказал по этому поводу Сидней Смит: «Что ж, посмотрим, смогут ли спасти нацию шутки и неуклюжие вирши подмастерья, оскорбительные проявления раздражения, интонации и жесты мистера Питта. Когда Каннинг весел, он силен. Когда же он серьезен, то похож на Самсона в парике».
Дерзкие планы Миранды увлекали романтичного Каннинга. В январе 1808 года он принимал Миранду в министерстве иностранных дел. Мысли Миранды показались ему «весьма привлекательными». Находясь на посту министра иностранных дел, Каннинг часто вступал в противоречия с Каслри, который в то время был военным министром администрации герцога Портлендского. Провал экспедиции Уолчерена, которая была детищем Каслри, возмутил Каннинга. Выслушав невнятные оправдания военного министра, он не смог удержаться от резких выражений. «Боже мой! Мне проще убить вас, чем читать это», — бросил он в лицо Каслри.
В сентябре 1810 года Каслри вызвал Каннинга на дуэль и ранил его в бедро. Оба лишились своих постов. Каслри вскоре вернулся в кабинет консервативного лорда Ливерпуля. Каннинг смог занять прежнее положение только через много лет.
Байрон позабавился над Каннингом, когда тот разругался с радикально настроенным политиком сэром Фрэнсисом Бурдетом. Позднее он посмеется и над Каслри. Вот эти строки:
«Итак, Каннинг и Бурдет ссорятся. Если мне не изменяет память, уже не в первый раз. Говорят, они покалечили друг другу ляжки. Один злющий проходимец написал об этом такие стихи:
Вперед, чемпионы! Забавен ваш фарс!
Прострелив друг другу…
Поменяйтесь местами
И, черт вас дери, постучитесь-ка лбами!»
Джон Уилсон Крукер, коррумпированный министр адмиралтейства, гонитель адмирала лорда Кокрейна, писал о Каннинге: «Его талант похож на яркое пламя. Он откликается на каждый порыв ветра и любую перемену погоды. Он ярко вспыхивает и мерцает, то поднимается до небес, то превращается в дым. И все это для того, чтобы привлечь к себе внимание и обогреть узкий круг людей, который немедленно образовывается вокруг него».
Каннинг мог бы стать последователем Каслри, но он не принимал политику заигрывания с «великим альянсом», которую Каслри проводил в последнее время. По мнению Каннинга, политика посредничества между абсолютными монархиями не имела никакого смысла. Он тут же принял меры, чтобы покончить с ней. Точка зрения Каннинга по этому вопросу сводилась к следующему: «Периодические встречи между четырьмя великими державами с целью достижения общих договоренностей в Европе — очень спорная политика… Она неизбежно втянет нас в политический процесс на континенте, тогда как мы всегда исповедовали политику невмешательства, за исключением чрезвычайных ситуаций, и только с доминирующих позиций». Не связанный никакими обязательствами с европейскими державами, Каннинг с легкостью изменил позицию Великобритании по отношению к латиноамериканским государствам. Он испытывал к ним искреннюю симпатию. В ноябре 1822 года он уже составил список консулов, которые будут направлены в эти государства. Это обстоятельство само по себе уже подразумевало признание независимости этих государств.
