Во время строительства укреплений Хиггинс сильно страдал от холода и болезни высокогорья. В 1766 году он возвратился в Испанию, но его появление там оказалось не ко двору. Хиггинс едет обратно в Чили. Он получил указание написать доклад о своей деятельности там.
В своем докладе Хиггинс настаивал на необходимости поощрения эмиграции из Европы, что позволило бы разрабатывать огромные природные ресурсы Чили. Узнав, что из Парагвая вытесняют иезуитов, Хиггинс цинично составил список их поселений в Чили. Целью Хиггинса было заменить иезуитские миссии новыми колониями ирландских иммигрантов, которые разрабатывали бы эти земли и защищали их от англичан. Испания была недовольна тем, что англичане оккупировали Фолклендские острова. Позднее он заявил, что война за независимость в Соединенных Штатах привлекла ирландцев, которые могли бы приехать в Чили. Хиггинс также настаивал на том, что свободная торговля сможет открыть для мира богатства Чили. Последнее, самое важное, предложение Хиггинса — решить индейскую проблему, отодвинув чилийскую границу на юг. С индейцами, по мнению Хиггинса, нужно было обращаться с уважением и твердостью. Он также советовал установить миссии — вплоть до Магелланова пролива и Огненной Земли.
Доклад Хиггинса был внимательно прочитан в Мадриде. Он, все еще мелкий чиновник, возвратился в Сантьяго. Там он услышал о крупном восстании индейцев. Хиггинс добровольно записался в армию и в возрасте сорока пяти лет был назначен капитаном драгун. Упорный Хиггинс преуспел в необычной для него роли воина. Он организовал новую наступательную армию. До того времени испанцы не выходили за пределы своих укреплений. Созданная Хиггинсом армия могла действовать как кавалерия и как пехота с маленькой четырехфунтовой пушкой. Солдатами армии стали чилийские уасос — эквивалент аргентинских гаучо и венесуэльских льянерос. Уасос стали достойными противниками индейцев араукан.
Хиггинс созывал «парламенты». На первом из них присутствовали капитан-генерал Чили, епископ Консепсьона, многочисленные чиновники и около двух сотен индейских вождей со своими свитами. По настоянию Хиггинса на «парламенте» с индейцами обращались с уважением. Он призывал к торговле с ними и настойчиво противостоял призывам к расправе с ними или подкупу при помощи спиртных напитков. «Гуманность, соблюдение прав наций и монаршее правосудие не позволяют нам совершать такие зверства, тем более что они могут привести страну только к опустошению». Такое благородство выгодно отличалось от политики по отношению к индейцам, проводимой, например, Соединенными Штатами Америки. Хиггинс, несмотря на свой суровый характер, показал себя в данном случае гуманным человеком.
В 1773 году Хиггинс был приглашен в Лиму на встречу с наместником Аматом, который управлял территорией в три с половиной тысячи миль в длину и три тысячи в ширину. Его прославленная супруга, Ла Перичола, оперная певица, которую Торнтон Уайлдер обессмертил в своем романе «Мост короля Людовика Святого», была хозяйкой роскошного дома и большого поместья. Этот властелин произвел большое впечатление на Хиггинса. Амату он тоже понравился. Перед отъездом он произвел Хиггинса в подполковники. Через некоторое время Хиггинса повысили до бригадного генерала, а затем он стал главнокомандующим приграничным регионом. Впоследствии Хиггинса назначили губернатором Консепсьона, города с почти семитысячным населением, и раскинувшихся вокруг него прерий.
Хиггинсу исполнилось пятьдесят шесть лет. В этом возрасте многие люди уже считают карьеру совершившейся и уходят в отставку. Но Хиггинс был еще полон сил. Он продолжал умиротворять население южных границ и вел постоянные распри с другим могущественным чиновником — городским епископом. Критической точки эта вражда достигла, когда епископ в окружении своей свиты отправился в поездку по территориям, заселенным арауканами.
Хиггинс предложил епископу вооруженное сопровождение, но тот отказался. Случилось то, чего и следовало ожидать: индейцы захватили епископа. Верные слуги епископа, которые тоже были индейцами, предложили захватчикам сыграть в чуэку (разновидность хоккея на траве). Если они выиграют, епископ и его люди будут освобождены. Слуги епископа проиграли. Гибель казалась неизбежной, но арканы захотели сыграть еще две игры, а затем по результатам трех игр определить победившего. Индейские слуги епископа выиграли две следующие игры — и свободу.
Жители Консепсьона были возмущены дерзким захватом епископа. Однако Хиггинс не захотел мстить индейцам.
В 1777 году, прослужив почти десять лет на посту губернатора Консепсьона, Хиггинс был назначен капитан-генералом Чили. Заняв эту должность, Хиггинс издал «бандо» — декрет, запрещавший трехсоттысячному населению Сантьяго выпускать свиней на улицы, стирать и мыть посуду в речках, выбрасывать на улицы одежду людей, умерших от инфекционных заболеваний. Декрет Хиггинса предписывал мужьям сохранять верность женам, воздерживаться от ссор, ношения оружия и сквернословия в общественных местах. Нищие должны были либо присоединиться к армии, либо покинуть город в течение трех дней. Во время Страстной недели грешникам запрещалось истязать себя.
Когда в Чили была разрешена свободная торговля, экономический кризис сильно ударил по Сантьяго. Кустарное производство Чили оказалось на грани развала, в то время как торговые обороты увеличились в семь раз. Хиггинс поставил задачу стимулировать местную промышленность, вовлекая ее в конкуренцию с зарубежными странами. Горнодобывающая отрасль, добыча сахара, риса, табака и хлопка стали приоритетными направлениями чилийской промышленности, а север Чили превратился в зону интенсивного развития.
Хиггинс отправился на север с инспекцией и обнаружил, что местные землевладельцы сопротивляются его нововведениям и все еще практикуют энкомьенду.
[6] Энкомьенда была скрытой формой рабства. Хиггинс отменил ее. Злостные нарушители этого закона преследовались властями. Хиггинс ввел пять новых налогов и заложил основы рыбной отрасли промышленности, которая стала приносить хорошие доходы.
В 1788 году умер король Испании Карл III. На торжества в честь восшествия на престол Карла IV Хиггинс пригласил четырех арауканских вождей. Этот поступок Хиггинса шокировал консервативно настроенную часть чилийского общества.
Примерно в это же время Хиггинс отправил своего племянника Деметрио в Ирландию. Деметрио должен был добыть поддельные документы, доказывающие благородное происхождение Хиггинса — от рода Шина Даффа О’Хиггинса, барона Баллинарского. Никаких подтверждений родства Амброса Хиггинса с бароном Баллинарским не имелось. Однако поддельный генеалогический документ был направлен во дворец короля Испании, и вскоре Амброс Хиггинс стал доном Амбросио О’Хиггинсом, бароном Валленаром.
Бывший банковский служащий, скромный предприниматель и лейтенант инженерных войск, достигнув зрелого возраста, стал аристократом с родословной (хоть и сомнительной), что позволило ему занять надлежащее место в обществе и возвыситься над провинциальными креольскими латифундистами, презиравшими его.
