– Простите, Стоун, но этого не будет.
Ким тяжело вздохнула и встала.
– Я не могу избавиться от ощущения, что, может быть, у Лорен Годдард есть что сказать нам.
– Все так, Стоун, но запрос из полиции, основанный на подобных фактах, выставит нас на всеобщее посмешище в суде. Нам не просто откажут – мы с этой своей попыткой будем выглядеть просто смехотворно.
Так как Ким была приучена внимательно прислушиваться к каждому слову, произносимому ее начальником, на ее губах появилась слабая улыбка.
– Вы совершенно правы, сэр. Полностью с вами согласна, – сказала она, направляясь к двери.
– Не стоит так торопиться, Стоун, – заметил Вуди.
Инспектор застонала про себя. Она почувствовала, что сейчас узнает, почему ее начальник сегодня уже пользовался антистрессовым мячиком.
Ким повернулась.
Вуди протянул ей лист бумаги.
– Это от адвоката Кая Лорда. Жалоба на то, что его клиент подвергся харассменту
[35] во время завтрака. – Вуди надел очки и некоторое время молча читал документ. – Да, еще здесь упоминается счет за химчистку, высланный в наш адрес.
Детектив пожала плечами. Ее личное дело практически полностью состояло из подобных писем.
– Вы же знаете, сэр, какой неуклюжей я бываю иногда.
– Ну так обуздайте вашу неуклюжесть, Стоун, и прекратите приставать к мужчинам, когда они едят. Учитесь выбирать место и время. Все понятно?
Тяжелым вздохом Ким продемонстрировала Вуди свое раздражение. Кай Лорд знал, что делает. Теперь любой ее контакт с ним будет сопровождаться жалобами на харассмент, а пригласить его для формального допроса будет делом почти невозможным.
Он пытается связать ей руки за спиной и поставить себя над законом.
А как Вуди было прекрасно известно, Ким очень не любила, когда ей связывают руки.
Глава 33
Стейси глубоко вздохнула, прежде чем войти за своим коллегой в помещение морга. Ее первый и последний визит туда оказался абсолютно незабываемым. После того как пятидесятидевятилетний мужчина не вышел на свое место завхоза по окончании школьных каникул, его тело было найдено у него на квартире. Мужчина упал на пол в гостиной после смертельного сердечного приступа. Июльское жаркое солнце всходило над его телом раз двенадцать, проникая в окна и нагревая его снова и снова. Жужжание мух было слышно сквозь входную дверь. Сообщество личинок, опарышей и мух полностью захватило труп, и ее тогда чуть не стошнило.
Вуд почти поперхнулась от запаха гнилостных газов, когда на трупе был сделан Y-образный надрез. Но кошмар только усилился, когда она взглянула на инструменты.
Почему-то Стейси была уверена, что инструменты, используемые для вскрытия, сшивания и исследования секретов человеческого тела должны отличаться от тех, которые люди видят в строительных магазинах. Она ожидала, что эти инструменты окажутся более утонченными, изысканными и менее травматичными. Много дней после этого у нее перед глазами стояла пила для резки костей…
Стейси пришлось тогда не только сохранить безразличное выражение лица под пристальным взглядом Доусона, но и притвориться, что этот опыт не произвел на нее никакого впечатления, дабы избежать насмешек коллеги.
Но сегодня она была готова к тому, что ждало ее впереди.
– Ну, Китс, чем порадуете? – спросил сержант приятным голосом.
Стейси была рада тому, что металлические поддоны оказались пустыми, а инструменты убраны. Она решила, что труп мужчины отправили в холодильник.
Патологоанатом подошел к столу в углу комнаты и взял с него пачку бумаг.
– Это содержание записной книжки, – пояснил он.
Доусон быстро взглянул на бумаги и передал их Стейси. Они мало интересовали его, потому что не требовали мгновенных действий.
Сержант терпеливо ждал. Китс взял в руки планшет с бумагами и просмотрел верхние из них.
– Физическое описание мало чем отличается от того, что вы уже знаете. Белый мужчина, рост пять футов четыре дюйма
[36], стройного телосложения, светло-каштановые волосы, без татуировок или каких-то других запоминающихся признаков. Опыт подсказывает мне, что он не был бездомным.
Констебль нахмурилась. Она была уверена, что это не подвергается сомнению. Никаких сообщений о пропавших мужчинах в полицию не поступало.
Как будто увидев сомнения в ее глазах, Китс продолжил:
– Его волосы подстрижены аккуратно, если не сказать искусно, от него не исходит запах грязи и застарелого пота. Никаких следов злоупотребления алкоголем, чистые ногти на ногах.
Стейси вспомнила слова патологоанатома о необходимости отделять зерна от плевел, сказанные раньше.
– В последний раз он ел свинину, рис и вареную капусту.
– Хорошо, – сказал Доусон.
– Это популярная еда у румын, – заметил Китс. – Называется «сармале»
[37].
– Хорошо, – повторил сержант.
Стейси нетрудно было заметить признаки скуки в поведении коллеги.
– Но пригласил я вас не поэтому, – объяснил патологоанатом.
– Не сомневаемся, – сказал Кевин, явно стараясь не злить эксперта.
– Мужчина действительно умер от переохлаждения, но я хотел бы, чтобы вы взглянули вот на это…
Китс подошел к двум висящим на стене световым доскам и включил их. На каждую из них он прикрепил рентгеновский снимок.
Стейси взглянула на них и открыла рот от изумления.
– Это его левая нога, – сказал Китс, указывая на первый снимок. – А это его правая нога, – пояснил он, указывая на второй.
– Какого черта? – задал риторический вопрос Доусон.
Практически каждая кость в правой ноге была переломана.
– Двенадцать переломов, начиная от колена и до кончиков пальцев. Выше колена все цело.
– Боль… – выдохнула Стейси.
– Должна была быть мучительной, – согласился патологоанатом. – Он совершенно не мог пользоваться этой ногой.
– Потеря крови? – поинтересовался сержант.
– Очень небольшая, детектив. – Китс покачал головой.
– Дорожное происшествие? – предположил Кевин, повторяя вслух мысли Стейси. Она тоже могла представить себе, как машина наезжает на ногу и вызывает подобные травмы.
– Не думаю, – покачал головой Китс. – По моему опыту, это не соответствует травмам, которые получают жертвы дорожных аварий.
