От двери было видно, что в углу единственной комнаты стоит прикрытая чем-то двуспальная кровать. Половина ее была завалена одеждой и выполняла функцию склада, в то время как слева оставалось место, на которое девушка забиралась каждую ночь. Над кроватью, в самом углу были прибиты две полки. По левой стене комнаты располагалась двухместная софа, смотревшая на темный деревянный комод, на котором можно было бы поставить небольшой телевизор, если б таковой имелся у хозяйки. Ким догадалась, что все мало-мальски ценные вещи уже давно были проданы из-за ее пагубной привычки.
По всему помещению были разбросаны носильные вещи, включая грязное нижнее белье, запихнутое в угол рядом с софой. Стоун открыла ящик туалетного столика. Он был полон всякой ерунды: маникюрный набор, шнур для зарядки, какая-то мелочь и упаковки от лекарств. Здесь же инспектор заметила зеркало и лезвие, чтобы делать кокаиновые дорожки, шприц, ложку, жгут и сломанный катетер для введения метамфетамина.
Она закрыла ящик и прошла на кухню, в то время как Брайант подошел к кровати.
Ким была потрясена порядком, царившим в крохотном помещении. В нем были лишь две узенькие рабочие поверхности на крышках холодильника и морозильника. Рядом с раковиной стояли простой начищенный чайник и коробки из-под заварки. Блендер и полка со специями занимали место рядом с одной из первых кулинарных книг Джейми Оливера
[48]. Инспектор открыла верхний ящик и увидела аккуратно разложенные по отдельности столовые приборы – порядок здесь разительно отличался от туалетного столика. Во втором ящике лежали крупные пластмассовые ложки, толкушка и что-то еще, что она просто не узнала. Третий и самый большой ящик был полон кастрюль и сковородок, среди которых можно было увидеть медленноварку, мерную чашку и набор старомодных весов. Все поверхности, хоть и старые, сияли чистотой. В небольшом ведерке в углу лежали бумажные полотенца. Потертая мойка была тщательно отмыта от пятен и следов воды. Два ящика на стене пустовали, но были украшены несколькими жестянками и половиной буханки хлеба.
Детектив услышала вздох Брайанта и обернулась. В руках сержант держал два предмета туалета, которые взял с кровати. В левой руке у него была короткая черная юбка, а в правой – желтая майка-лапша.
– Ни кардигана, ни джемпера… – произнес он.
Ким вернулась к кухне. Когда-то эта девочка любила готовить, и даже если теперь она этого больше не делала, все равно продолжала следить за чистотой кухонных принадлежностей.
– Командир, взгляни-ка сюда, – негромко позвал ее Брайант, показывая на полку, на которой стояла коллекция смешных глиняных свинок. – Гордость и, черт меня побери, предубеждение, – заметил он, кивая в сторону одной из книг
[49]. – Не могу поверить, что бедняжка все еще верила в долгую и счастливую жизнь.
– Или в спасение, – Ким кивнула на еще одну книгу – зачитанную Библию.
– Противоречие, однако, а?
– Она просто человек, Брайант. – Стоун покачала головой. – Полный симпатий и антипатий, страхов и надежд. Я все еще жду, когда мне встретится человек, начисто лишенный каких бы то ни было страстей.
Она взяла потрепанную книгу и пролистала ее страницы. Неожиданно из нее выпало фото и спланировало на пол.
Ким нагнулась и перевернула его. Нахмурившись, вгляделась попристальнее. На фото – девочка в раннем подростковом возрасте, снятая на фоне голубого неба. Волосы у нее были мышиного цвета, но, хорошо подстриженные, они изящно обрамляли пухлое привлекательное личико.
– Это не Донна, – покачал головой Брайант.
– А я думаю, что это она, – заметила инспектор, присматриваясь к теплой естественной улыбке и дружелюбным карим глазам, которые смотрели прямо в объектив камеры. Она уже видела эти глаза, когда они безжизненно таращились в небо.
Ким ощутила укол грусти. Девочка была полна жизни и надежд. Чувствовалась, что вся она охвачена нетерпеливым ожиданием. Неожиданно Стоун почувствовала всю тяжесть смерти Донны на своих плечах. Пока та была жива, мечты могли сбыться; теперь же они исчезли навсегда.
Детектив уже решила убрать фото на место, но остановилась – что-то еще на нем обратило на себя ее внимание.
На Донне был зеленый форменный блейзер с вышитой на кармане эмблемой. Прищурившись, инспектор пригляделась внимательнее.
– Боже мой, Брайант, взгляни-ка вот сюда, – велела она сержанту, указывая на вышивку.
Глава 49
Кай следил, как Роксана с трудом поднялась на ноги.
– Чтоб тебе, Кай… Мог бы и полегче, – заметила она, вытирая нижнюю губу.
Сутенер пожал плечами и сделал глоток зеленого чая. Тот был все еще теплым.
– Упрямая штучка. И сильнее, чем кажется на первый взгляд.
Роксана согласно кивнула.
– Чувствуется, что здорово привязалась к тебе.
– Плевать; главное, чтобы чувства не стали взаимными.
Мужчина встретился с ней взглядом. Ее лицо напоминало маску мертвеца. Полное отсутствие эмоций, от которого на губах мужчины появилась искренняя улыбка.
– Конечно, плевать.
Он пристально посмотрел в ее глаза, в которых не было и намека на человеческую душу. Ей можно верить.
Вместе они были хорошей командой, и Роксана уже неоднократно доказывала ему свою лояльность. Она добровольно пришла работать к нему в тот период, когда он захватил власть в Холлитри. Его тогда потрясла ее наглость, когда она заявила, что через два года они станут деловыми партнерами.
Через четыре месяца Роксана стала зарабатывать больше всех, при этом жаловалась меньше всех. Еще через два месяца она смогла убедительно доказать, что две из его девочек присваивают деньги. С этими шлюхами разобрались, а Роксана стала его «девушкой номер один».
Она быстро доказала свою незаменимость. Вела его записи, информировала о планируемых операциях полиции и отвечала за рекрутинг проституток. Это была ее идея – расширяться за счет вербовки малолеток.
Лорд много раз проверял ее, оставляя деньги лежащими на видных местах или переводя Роксане в конце месяца суммы бóльшие, чем ей было положено. Она ни разу его не предала. И хотя их батальные сцены были доведены до идеала с целью получения максимального эффекта, парочка хорошо рассчитанных реальных ударов, которые она получала время от времени, не позволяла ей забывать о том, кто в доме хозяин.
Угрюмое выражение лица женщины подтверждало: она ясно и точно поняла то, что он хотел ей сказать.
– Я вернусь за ней завтра, – сказал сутенер, допивая свой чай и вставая из-за стола.
