Брайант представил их обоих, и женщина сделала шаг в сторону от двери.
– Вы одна в доме, миссис Хаммонд-Хилл? – уточнила Ким.
Та кивнула и провела их через холл.
– Мне предложили специалиста по работе с жертвами или что-то в этом роде, но я не хочу, чтобы здесь кто-то находился. Хочу остаться одна.
– Мне жаль, что нам приходится вторгаться…
– Не извиняйтесь, офицер. Я сейчас как бы оцепенела с головы до ног, так что лучше задать ваши вопросы, пока до меня не дошло…
На глазах у нее Ким заметила слезы. Значит, до нее уже стало доходить…
Вслед за хозяйкой они прошли на террасу.
– Это мое любимое место в доме, даже в такую погоду, – сказала хозяйка, усаживаясь в единственное плетеное кресло с высокой спинкой.
– У вас очень красивый дом, – заметил Брайант.
На столике, рядом с фарфоровой чайной чашкой и очками для чтения, лежала переплетом вверх раскрытая книга. «А что делала эта женщина, когда к ней в дверь накануне вечером постучался полицейский и разрушил ее жизнь?» – подумала Ким.
– Это любимое детище моего мужа, его дом детства, который когда-то продали, чтобы заплатить долги. Он наслаждался им целый год, прежде чем перенес смертельный инфаркт в возрасте сорока четырех лет. Совершенно неожиданно, без предварительных жалоб или каких-то признаков болезни, – пояснила женщина, опуская руку под стул.
Она достала пару кожаных тапок с пушистым мехом – они очень странно смотрелись на фоне изысканного брючного костюма.
– Сколько лет было Донне, когда умер ее отец? – спросила инспектор.
– Пятнадцать, – ответила миссис Хаммонд-Хилл, отодвигая лодочки в сторону.
– Она тяжело восприняла эту новость? – уточнила Ким.
– Думаю, что нам обеим было тяжело, офицер.
Эта женщина еще не успела как следует оплакать мужа, как возникли проблемы с ее ребенком.
– После смерти ее отца всё изменилось. Мы с ней всегда были очень близки, всё делали вместе, но в какой-то момент поняли, что не знаем, как изменить жизнь после его смерти. Оказались чужими людьми, которые не могут раскрыться и утешить друг друга. И пропасть между нами продолжала расти, а потом ни одна из нас уже не знала, как через нее перебраться.
– Вы, наверное, были шокированы, увидев ее? – подал голос Брайант.
– Мне пришлось убеждать себя, что передо мной лежит Донна… – Миссис Хаммонд-Хилл прикусила нижнюю губу. – Сердцем я не могла в это поверить, хотя умом всё понимала. – Она покачала головой, всё еще сбитая с толку. – Как мне оплакивать ее, если я не могу смириться с фактом, что это несчастное дитя – моя дочь?
– Вы понимаете, как она умерла? – задала вопрос Ким.
– Я понимаю, что она была проституткой. – Женщина медленно кивнула. Казалось, что она говорит с кем-то третьим.
Инспектор осознавала, что миссис Хаммонд-Хилл пытается соединить сам факт смерти с той девочкой, которую она видела в морге, но ее мозг всё еще не может провести линию между этими двумя фактами, касающимися ее дочери.
– Такая жестокость просто непереносима, – сказала несчастная мать, вытирая глаза.
– Простите? – не поняла Ким.
– Ведь она позвонила мне всего три дня назад.
– А когда был предыдущий звонок? – Детектив подалась вперед.
– Это был первый ее звонок после того, как она ушла из дома, – ответила миссис Хаммонд-Хилл.
Ким мысленно сопоставила числа.
– Она позвонила вам в воскресенье, больше чем через год после ухода?
– Да. Было так здорово просто услышать ее голос…
Донна позвонила на следующий день после убийства Келли Роу.
– И что она вам сказала? – продолжила Стоун.
– Не так уж много. Просто что она думает обо мне и скучает…
– И?..
– И что сожалеет о своем поступке.
Ким слышала, как голос женщины дрожит от горя.
– Что-нибудь еще?
– Я не хотела на нее давить. – Мать покачала головой. – Сказала ей, что простила и что люблю ее. Я слишком боялась говорить еще что-то, чтобы не спугнуть ее.
– Ей, должно быть, было приятно это услышать, – негромко сказал сержант. – Наверное, ей это было необходимо.
– Я на это надеюсь, – сказала миссис Хаммонд-Хилл, и слезы потекли у нее из глаз.
Стоун помолчала, оставив хозяйку дома на какое-то время наедине с ее горем, прежде чем продолжить.
– Миссис Хаммонд-Хилл, а что же такого произошло между вами и дочерью, что могло бы объяснить ее уход из дома?
Встретившись и разговаривая с этой женщиной, Ким стала думать так же, как Брайант. С какой, черт возьми, стати Донна вообще ушла из дома? Что такое прозвучало в их последней ссоре, после двух лет споров, злобы и взаимных обид, после чего она бросилась к двери? О чем думала Донна, когда собрала пожитки и просто ушла?
– Ссора вечером накануне того дня, – мать покачала головой, – ничем не отличалась от наших предыдущих ссор. И закончилась она ее обычными обвинениями, которые Донна бросила мне в лицо, прежде чем уйти.
– Что же именно она сказала?
– Что мне надо научиться видеть общую картину.
Глава 66
– Я понимаю, что это просто такая фраза, Брайант, – сказала Ким, – но тебя не удивляет, что за последние пару дней мы слышим ее во второй раз?
– Это клише, которое используется всё время, – возразил сержант.
– Наша пропавшая девочка, Элли, сказала ее своей матери перед тем как убежать, а теперь мы узнаём, что в точности то же самое сделала Донна год назад. Какого черта эти дети вообще могут знать про «общую картину»? – задала вопрос инспектор.
На фоне ее возбуждения Брайант был абсолютно спокоен.
– Я не очень понимаю, как это может помочь нам найти…
– Да их же всех оболванивают, Брайант, мать твою… Ты что, не видишь? Какая-то тварь находит этих девочек – может быть, в Сети – и, используя их обиду на родителей, манипулирует ими, лишает способности сопротивляться, а потом пользуется этим. Наверняка это Кай гребаный Лорд, – произнесла детектив, скрипя зубами.
– Успокойся, командир. Ты думаешь, он способен на такое? В Холлитри нет недостатка в отчаявшихся женщинах. Не уверен, что ему нужно выходить за пределы…
– Они все молодые девочки, Брайант, – заметила Ким. – И платят за них больше. Просто задумайся над этим. Забираешь у родителей, сажаешь на иглу – и они твои до самой могилы.
Сержант притормозил возле островка безопасности и позволил обогнать себя учебной машине.
– Ты действительно думаешь, что Элли Гривс могла попасть в…
