Размер комиссионных отражает степень риска, связанного с этой деятельностью, и относительно невысокую доступность таких услуг. Первым делом перебежчик устанавливает личный контакт с брокером в Южной Корее, следуя рекомендациям знакомых из сообщества перебежчиков. Затем отправитель передает брокеру деньги, а тот переводит их на счет в Китае. Другой агент (часто — этнический китаец, проживающий в КНДР; их называют хвагё
[19]) проверяет, поступили ли деньги на счет через систему мобильного банкинга, установленную в его китайском смартфоне. Сигналы китайских мобильных сетей принимаются в приграничных северокорейских городах, поэтому для работы с банком нет необходимости покидать территорию КНДР. Да и с банковского счета в китайском банке деньги снимать не надо — вместо этого брокер берет их наличными из уже имеющегося в его распоряжении запаса юаней, накопленного на Севере. Если адресат перевода живет неподалеку, брокер может передать деньги лично
[20], а если нет, то другой агент — уже этнический кореец — доставит их по нужному адресу.
Важная особенность системы состоит в том, что агенты также организуют телефонную связь между отправителем и получателем перевода: обычно по завершении процесса следует короткий телефонный разговор между членами семьи. Агенты способны не только доставлять деньги в Северную Корею, также они провозят туда контрабандой китайские сотовые телефоны, письма и другие вещи. Для северян, живущих у границы с Китаем, в зоне покрытия китайских сетей сотовой связи, организовать короткий звонок в Южную Корею не составляет особого труда
[21].
Брокеры работают быстро. Однако северокорейцы, живущие у границы, имеют преимущество даже перед ними: посыльный с пачкой юаней может постучать в дверь адресата всего через час после того, как его или ее родственник-перебежчик передал деньги в Сеуле. «Они работают быстрее, чем Western Union», — говорит один из работников сеульского НКО, занимающийся помощью перебежчикам. Вдобавок они куда более надежны, чем можно было бы представить. Несмотря на вынужденно незаконную природу этих переводов, деньги до адресатов доходят почти всегда — исключения из этого правила единичны.
Экономический фронтир
Неужели границу с Китаем не стерегут бдительные пограничники? Как тогда, черт возьми, китайские контрабандисты проникают в Северную Корею? С учетом тоталитарного имиджа КНДР вопросы такого рода выглядят более чем естественно.
Если быть честным, то корейско-китайская граница вовсе не на замке. Если Демилитаризованная зона (ДМЗ) — набитая фортификационными сооружениями ничейная земля по 38‑й параллели между Северной и Южной Кореей — выглядит «настоящей» границей с точки зрения северокорейцев, то северная граница КНДР больше похожа на экономический «водораздел». Протянувшиеся вдоль ДМЗ многие сотни километров колючей проволоки, заборов, ограждений и минных полей отделяют одну Корею от другой. Но вот переход через китайско-корейскую границу в любом направлении — как по официальному разрешению, так и без оного — обычное дело. В 2012 году около 130 000 северокорейцев посетили Китай на законных основаниях, воспользовавшись правительственным разрешением. Такие разрешения можно получить официально, что занимает порой до нескольких месяцев, а можно и без лишнего ожидания — за взятку, эквивалентную 50—100 долларам США
[22].
Это не означает, что любой может пересечь границу просто по желанию. Для среднего жителя Северной Кореи попытка просто въехать в Китай без серьезной предварительной подготовки может быть сопряжена со смертельным риском. Особенно увеличились эти риски в самом конце правления Ким Чен Ира и в начале — Ким Чен Ына, когда режим охраны границы был серьезно ужесточен. Это ужесточение превратило попытку бежать из КНДР в трудное и опасное дело. Впрочем, для людей со связями и (или) деньгами все по-прежнему относительно просто.
Китайские торговцы и северокорейцы, занимающиеся полугосударственным бизнесом с Китаем, могут пересекать границу, хотя вторые чаще добираются через Пекин, отправляясь туда самолетом. Китайцы же регулярно пересекают границу в таких приграничных городах, как Даньдун, привозя с собой целый ассортимент товаров, пользующихся ажиотажным спросом в Северной Корее. Так, во многих зажиточных северокорейских домах почетное место занимают папсоты (рисоварки) от южнокорейского бренда Cuckoo. Торговля между Северной Кореей и Китаем настолько активна, что существуют товары, разработанные специально для северокорейского рынка — например, телевизоры, работающие при чрезвычайно малом напряжении. Но, несмотря на то что общий объем торговли очень велик, осуществляется она в основном мелкими торговцами, что крайне затрудняет исполнение властями санкционных ограничений, наложенных ООН на торговлю с КНДР
[23].
Обычный житель Северной Кореи может организовать переход через границу и просто за взятку. Процесс этот достаточно отработан. Сначала один член семьи сбегает в Южную Корею и начинает пересылать деньги домой, чтобы обеспечить бегство и другим родственникам. Располагающие нужными связями брокеры за соответствующую плату переправляют их через границу в Китай. «Базовый пакет услуг перебежчика» предусматривает, что в дальнейшем эти беглецы будут предоставлены самим себе — дальше их трудный и опасный путь пролегает через территорию Китая в страны вроде Таиланда или Монголии, границу с которыми они пересекают тоже нелегально. Но есть и «золотые пакеты» (они обойдутся примерно в 10 000 долларов), обеспечивающие перебежчику сопровождение от дома до Пекина, а также фальшивые документы, позволяющие оттуда перелететь прямо в Сеул
[24].
