Рука об руку с этими изменениями идет очевидный акцент, который администрация Ким Чен Ына делает на спортивном и активном отдыхе. После смерти Ким Чен Ира, известного подчеркнутым вниманием к военным делам (сонгун — «армия прежде всего»), государственная пропаганда теперь больше концентрируется на образах и проектах, которые олицетворяют процветание, веселье и удовольствие. Проекты, которые курирует Ким Чен Ын лично, похоже, подтверждают такую смену парадигмы: самый известный из них — лыжный курорт Масик, но есть и другие — тематические парки, 3D-кинотеатры, шоу дельфинов в духе американской сети океанариумов SeaWorld. Все эти проекты, несомненно, более подходят его стилю — моложавому, доступному (особенно по сравнению с его угрюмым отцом); они наверняка позволят ему выстроить определенный собственный имидж руководителя — если только не окажутся непосильной ношей слишком быстро. С другой стороны, есть, безусловно, что-то от карго-культа в возведении 3D-кинотеатров и лыжных курортов в стране, где общественное благополучие — и даже пристойная инфраструктурная база — остаются пока лишь далекой мечтой.
Но если надежды на скорое наступление всеобщего благополучия в стране заботами государства нет (на основании хотя бы результатов его деятельности за последнее время), то лет через 10–15 в Северной Корее, вероятно, хотя бы автомобильные и железные дороги будут получше. Эхо строительного бума в Пхеньяне отдалось звоном денег, вливаемых в сооружение железной дороги, связавшей КНДР и Россию (ее называют «железным шелковым путем»; и ей предназначено стать частью транспортной системы, охватывающей всю Евразию), а также двух крупных автомагистралей, соединяющих Северную Корею и Китай (дороги Вонджон — Раджин и моста через реку Ялуцзян)
[85]. Другой крупный проект — дорога Вонсан — Раджин — все еще находится в стадии строительства. Деньги выделяют Китай и Россия, а не Северная Корея; инвестиции направлены на развитие бизнеса с КНДР — для России важны доступ к незамерзающим портам и инфраструктура вокруг них, а Китай заинтересован в северокорейских природных богатствах. Поскольку обе страны воспринимают Северную Корею как территорию возможностей (хотя и со своими проблемами), подобные инвестиции растут и по объему, и по частоте
[86].
Машин на этих новых дорогах, вероятно, прибавится. Те, кто регулярно бывает в Пхеньяне и других крупных городах Северной Кореи, отмечают, что количество личных авто в КНДР растет на глазах — хотя рост этот и начался с очень низкой базы. Это также результат маркетизации страны и развития в ней капитализма, особенно частно-государственного типа, горячими приверженцами которого становятся все больше представителей северокорейской элиты. Будет интересно понаблюдать, затронет ли этот процесс каким-либо образом самый характерный аспект пхеньянской транспортной системы: знаменитых девушек-регулировщиц, исполняющих роль живых светофоров. Сегодня в Пхеньяне случаются даже небольшие пробки, что еще в 2012 году было бы абсолютно «ненаучной фантастикой», как заметил один из дипломатов, работающих в северокорейской столице. Но если этот тренд станет устойчивым, девушки неизбежно уступят место светофорам
[87].
Никотин и прочий кайф
Курение — общий порок мужчин Северной Кореи вне зависимости от класса и статуса
[88]. Некоторые крутят самокрутки из листов Родон Синмун (тщательно следя, чтобы не повредить при этом портрет кого-либо из правящей семьи), но большинство предпочитают один из множества местных сортов сигарет. Ким Чен Ын — сам курильщик, какими были и его отец с дедом. Для патентованных «пхеньянологов» заявляем: его любимые сигареты — местной марки «7.27», названные в честь даты окончания Корейской войны. В магазинах пхеньянских отелей они продаются примерно по 300 вон за пачку, что составляет (в реальных ценах) эквивалент примерно 3 долларам — в три раза дороже, чем стандартные северокорейские сигареты
[89].
Пожалуй, самый известный за пределами КНДР северокорейский табачный бренд — это «Пхеньян»; эти сигареты производит совместное китайско-северокорейское предприятие Pyongyang Paeksan Tobacco Joint Venture Company, созданное в 2008 году. Инвестиции составили 4 млн евро. При этом «Пхеньян» — не «лучшие» северокорейские сигареты. Пальму первенства на сегодня делят уже упомянутые «7.27» и другая местная марка — «Сэбом». До недавнего времени серьезную конкуренцию им составлял международный бренд Craven A — продукт партнерства глобального табачного гиганта British American Tobacco (BAT) и местной государственной компании Korea Sogyong Trading Corporation. Инвестиции ВАТ на начальном этапе составили 7,1 млн долл. На эти деньги британская корпорация приобрела 60 % акций совместного предприятия в 2001 году
[90]. Сначала корейско-британская табачная фирма производила достаточно дешевые сигареты «Кымгансан», а потом переключилась на Craven A.
