* * *
Мы с Дарией и Джинном проследили, чтобы ребята приготовились к включению мантр, а затем стали по одному пропускать их внутрь. Я смотрел сквозь двери – в центре ангара на стульчике сидела Тень, рядом с ней лежал пагрэ, не проявляя никакой агрессии. Кажется, ему все это надоело не меньше нашего.
«Я внутри, – голос в мозгу заставил меня вздрогнуть. Это не была Нааме или кто-то из моих ребят. Голос был незнаком, и я не сразу понял, что это Иска. – Я включила мантру, как вы велели. А потом выключила. Вы ведь это не запрещали!»
Я даже не знал, что на это ответить, и, не сразу, но понял – мне нужно войти внутрь. Если она коснется разума пагрэ…
«Вы зря тревожитесь, – продолжала Иска. – Я вошла в его память, он это заметил, но, кажется, ему все равно. Какой он печальный!»
«Немедленно прекрати!» – мысленно крикнул я, поражаясь тому, как медленно двигаюсь. Время словно превратилось в патоку.
«Зачем? Его мысли спокойны, его воспоминания – сплошной поток серых будней в неизвестном мне холодном месте… голод… одиночество… бессмысленность… безнадежность…»
Я наконец-то появился в дверях… и тут время, напоминавшее медленное течение илистого потока, внезапно завертелось в водовороте. Я замер, как вкопанный. Футах в десяти, не больше, я видел резко побледневшую Иску – она выглядела как парализованная. Чуть дальше встрепенувшийся пагрэ поднимался на дыбы, Тень исчезла, видимо, уйдя в невидимость, Фредди и Джинн двинулись вперед, прикрывая собой ребят, а потом…
А потом на меня обрушились образы. Я увидел множество пагрэ, окруживших меня, но я не чувствовал страха – наоборот!
– Теперь у меня новое имя! – сказал я громко. – Они признали мою сущность. Я призываю всех, кто может меня слышать! Сегодня я создаю…
Яркая вспышка – и я вижу стремительно приближающуюся красную планету с Луной того же цвета, но более темной. Планета мчится мне навстечу, я что-то регулирую, чтобы корабль, в котором нахожусь, сбросил скорость. Я, как всегда, чувствую невероятное единение с кораблем, словно он – часть моего тела. В последний момент я понимаю, что эта планета – Марс. Но почему у него только одна луна, да еще и такая большая?
Вспышка – и я несусь куда-то по коридору, а передо мной мчатся темные тени. Все мои мысли вытеснили голод и жажда крови. Я не должен делать это сам. Мои пагрэ справятся с этим лучше меня. Но я ничего не могу с собой поделать, я вижу спины преследуемых людей, чувствую исходящий от них сладкий, аппетитный аромат сеада…
Вспышка – и я один в холодном космосе, таком пустом, что невозможно себе представить. Один, не считая врага, который лежит в коме у меня в грузовом отсеке. Я мог оставить его на верную погибель, но она бы мне этого не простила. Я знал, что она любит его, но не оставил его на верную смерть или что похуже…
Вспышка – и повторяется мой почти забытый сон. Я видел Нааме, ее лицо, казалось, светилось изнутри.
– Разве ты не видишь? – сказала она. – Они напуганы. Они не могут сопротивляться нам. Они всего лишь генераторы страха из слабой плоти…
И я, как и раньше, ничего не мог изменить, хотя знал, что будет дальше. Красивая рыжая девушка, похожая на Олгу, вскинула нечто, что я однажды рисовал на своем планшете для ребят. И целилась она в Нааме.
– Нет! – закричал я, бросаясь между девушкой и Нааме. Наверно, стоило наброситься на эту девушку, обезоружить ее, но я не был уверен, что она не успеет выстрелить. Она успела, а я успел заслонить Нааме. О том, что девушка выстрелила, я мог только догадываться – не было ни вспышки, ни звука, ни трассы между стволом и целью – ничего, кроме внезапной раздирающей боли в груди и понимания, что я выиграл для Нааме несколько секунд.
Я закрыл ее собой и увидел, как солдаты набрасываются на людей, ведущих беспорядочный огонь, а Нааме склоняется надо мной, и мне казалось, что она кричит, кричит, не издавая звука, увидев, что моя душа, пораженная выстрелом неизвестного оружия, исчезает у нее на глазах…
А потом наступила тьма.
Mortituri te salutant!
Фредди
Давным-давно царь греческого города-государства Эпира, по странному стечению обстоятельств являвшийся тезкой собственному царству, ввязался в неприятную для себя историю и был вынужден воевать на два фронта. По мнению современников, Пирр Македонский являлся вторым по гениальности военачальником того времени, превосходя Ганнибала и Сципиона и уступая только своему кузену Александру, прославившемуся тем, что нахапал столько, что не смог удержать. Но бедняга Пирр не знал, с кем связался. Он выиграл все сражения или, по крайней мере, не проиграл ни одного – битву при Беневенто римляне, будучи честными людьми, не считали своей победой. Все битвы выиграл, а вот войну проиграл. Бывает и такое.
В тот день я узнал две вещи. Во-первых, то, что пагрэ можно убить. Ребята утверждали, что это сделал я, но я этого не помню. Точнее, я этого не помню сознательно – но знаю, что смогу повторить, если понадобится.
К сожалению, это не единственное, что я узнал. И вторая новость полностью сводила на нет положительные моменты первой. Выиграть войну с пагрэ невозможно. Для того чтобы уничтожить только одного, мне пришлось исчерпать свои силы настолько, что меня полностью парализовало, я даже едва мог дышать. К счастью, паралич являлся временным, и уже на следующее утро я мог пошевелить пальцами и на руках и, что важнее, на ногах. А к вечеру самостоятельно встал, но был слаб, как котенок.
Рядом со мной в медлабе оказались еще двое – Бракиэль и девочка, которую, как мне сказали, звали Иска. Джинн тоже получил удар, но его, так сказать, задело по касательной. Тень, Дария и семеро подростков из цепочки не пострадали вовсе.
Бракиэль находился без сознания, но, осмотрев его, Апистия сказала Нике, что волноваться не о чем – он в порядке, просто у него какая-то «сенсорная перегрузка». Девочке повезло меньше – сожрать ее пагрэ не сожрал, но надкусил так, что мало не покажется – Иска впала в кому, и даже Апистия не могла сказать, когда она из этой комы выйдет и выйдет ли вообще.
Как ни странно, нас не ругали. Ни за гибель хильгала, ни за кому Иски. Кураторы вообще делали вид, что ничего не произошло. Отсек с останками пагрэ опечатали, Апистия и Баррака тренировали цепочки, оттачивая навыки выживания на Энигме, а мы оказались предоставленными самим себе.
Мы проводили время у себя в блоке, занимаясь текущими делами и постоянно обсуждая все, что нам удалось узнать. К сожалению, наши разговоры являлись совершенно бесплодными – ни до чего нового мы не додумались. Мы с Призраком и Джинном занялись разработкой оружия против пагрэ, но, как ни крути, такому оружию требовалось невероятное количество энергии – Джинн во время нашей стычки с покойным хильгала замерял интенсивность обмена ударами и пришел в тихий ужас. Задача казалась неразрешимой.
Внезапно в решении этой задачи к нам присоединилась Леди Лед. Льдинка всегда была себе на уме, но последнее время мы искренне полагали, что она все еще переживает по поводу своей природы… но это вовсе не так! Получив от Джинна кусочек пагрэ, Льдинка занялась его изучением с биологической точки зрения.
