– Полегче, – сказал я. – Не делай резких движений.
– Почему? – спросил он. Голос у него был какой-то странный, его тон менялся, но не как у подростка в пубертатный период – казалось, он просто не может выбрать, каким тоном ему говорить.
– Потому, что ты можешь упасть. И удариться. Кажется…
– Я не упаду, – перебил меня он, выбираясь из «саркофага» (при этом он ухватился за мое плечо, довольно крепко, я бы сказал). – Я умею ходить.
«Фредди, – шепнула мне Тень телепатически, – тебе не кажется, что у него твой голос?»
– Потрясающе, – заметил Призрак. – Может, ты еще скажешь, qual и il tuo cazza nome?
[44]
– Mi chiamo Michele Solariano Rossi, stronzo!
[45] – ответил юноша, и тут даже глухой бы заметил, что его голос похож на голос Призрака, похож – но не идентичен.
– Che cazza! – возмутился Призрак. – Вообще-то, это мое имя!
– Стойте! – сказала Льдинка. Она подошла к юноше (он был выше ее на целую голову и даже, кажется, немного выше меня) и проговорила ласково:
– Как, ты говоришь, тебя зовут?
– Рания Ас Суад Ат-Тен, – ответил юноша.
– Милый, – парировала Льдинка. – Если ты читаешь у меня в памяти, не надо этого делать. Рания – это мое старое имя, у тебя должно быть другое.
– Да, – согласился юноша. – У меня есть другие имена. Поль Мак Ди, Адрастея Филипуссис, Еджайд Баану Ботсу, Летиция Лафалер, Фридрих Вайсманн, Элиаху Гольдблюм…
– М-да… – протянул Призрак, – все в сборе.
– Норма, модель 8Н, личный номер АК1789553, – продолжил юноша, – Катрин Баарова, Белет Ла…
– Что? – спросила Норма по общекорабельной связи.
– Ничего, – ответил Джинн. – Это мы так, список экипажа сверяем.
– А кто такая Катрин Баарова? – удивилась Норма.
– …Нааме, Ника, Немезис, Нтомбе, – продолжал юноша.
– Хватит, – попросил я. – Я ничего не понимаю. Скажи, как тебя называют другие?
– Кто? – спросил юноша. – Меня никогда никто не называл. Меня в принципе не замечали, даже вы, хотя я знаю вас. Вообще, я знаю только вас. И еще одного, он приходил и хотел занять мое место. Я его не пустил, и он ушел очень злой.
– Твое место где? – удивился Джинн. – В этом ящике?
– Нет, – юноша улыбнулся и постучал себя пальцами по лбу. – В этом ящике.
Мы растерянно смотрели друг на друга. Ситуация казалась настолько идиотской, что хотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это – не сон.
– Кажется, мы от него ничего не добьемся, – буркнул Призрак.
– С какого момента ты нас помнишь? – спросила Льдинка.
– С самого начала, – пожал плечами юноша. – Я видел, что вам нужно было пройти мимо небесного стража. Такой конструкции, как эта, в которой мы находимся, но намного больше. Вы были на этом же суденышке…
– Первое слияние, – сказала Тень.
– А где был ты? – спросил Призрак.
– С другими, на большой конструкции, которую мы недавно покинули, – ответил он.
– Стоп, – уточнила Дария, – а что, есть другие?
– Еще семь. Полная цепочка.
– Факн’щит! – выругался Джинн. – Я понял…
– Народ, – перебил его по общекорабельной связи Бракиэль, – готовность десять минут. Мы подходим.
– Что ты понял? – спросил Призрак. В это время Льдинка издала сдавленный булькающий звук:
– Ты думаешь, он…
– Девять минут тридцать секунд, – сообщил Бракиэль.
– Не нуди! – огрызнулся Призрак. – Тут у нас такое…
– Я слышу, – ответил Бракиэль. – А у меня посадочная зона на подходе. И корабль опять облучили. Боюсь, нас придут встречать все пагрэ на районе.
– Факоф, да объясните вы уже… – взмолился Джинн. – Что вы такое поняли, что мы с моим сурдокомпьютером догнать не можем.
– Конструктор, – догадалась Льдинка. Она протянула руку и погладила юношу по щеке. – Скажите, вам ведь он тоже показался знакомым, не только нам с Дарией?
– Да, – подтвердили мы нестройным хором. Льдинка улыбнулась:
– А ведь ты прав, – сказала она юноше. – Тебя действительно зовут Рания. И Микеле, и Летиция, и Фредди, и Эиаху, и Еджайд, и Поль, и Адрастея… и все имена нашей Леди Н., похоже, тоже твои. Но все-таки тебе придется найти свое имя, малыш.
Она обернулась к нам и повторила:
– Конструктор. Если мы хотим скрестить бабочку с цветком, мы не можем пересадить гены бабочки цветку. Мы вырезаем маленькие кусочки ДНК бабочки и пересаживаем их в хромосомы цветка, да не одного, а чем больше, тем лучше. Потом берем полученные цветы и повторяем операцию. И в конце концов можем получить цветы, порхающие как бабочки. Понимаете?
Может, я и не самый умный в нашей компании, но я понял. Другие, кажется, тоже.
– Перед нами, – сообщила Льдинка – воплощенная мечта Ройзельмана, сверхчеловек. А также, как бы чудовищно это ни звучало, наш общий ребенок. Вот зачем нужны были цепочки. Создать совершенного человека. Но, думаю, в нашем случае все пошло не по плану, иначе его бы с нами не оказалось.
– Что это значит? – спросила Тень.
– Это значит, что у нас проблемы, – ответила Леди Лед.
Эпилог: …всех людских путей начало и конец людских путей
Бракиэль
– Ты можешь не идти с нами, – сказал я Норме, убирая шлем.
Посадка была жесткой. Мы пробили брешь в ледяных небесах Энигмы двумя выстрелами бортовых турелей – это, конечно, могло привлечь внимание пагрэ, но с той же вероятностью их внимание привлекла бы и сама посадка. К тому же ребятам так хотелось пострелять!
Мы пробили брешь и нырнули в ледяное крошево, а затем погрузились в плотную атмосферу Энигмы. Мне казалось, что шаттл стонет от напряжения – осколки небесного льда хлестали по обшивке челнока, испаряясь при соприкосновении с раскаленным металлом, силовые конструкции напрягались от нагрузок, многократно превышающих те, на которые были рассчитаны. У нас оказался билет в один конец, я прекрасно понимал, что даже после ремонта «Дискавери» вряд ли взлетит из этого горохового супа. Интересно все-таки, на чем прилетали сюда кураторы? Думаю, АОИ и истребителям это пюре тоже не пришлось бы по вкусу, а других машин на борту «Левиафана» я не видел. А они ведь слетали и вернулись.
Мы приземлились (или, правильнее, приэнигмились) на довольно широкую улицу, хотя я все-таки снес крылом часть какого-то здания. Во время посадки у меня особо не было возможности любоваться окружающим пейзажем, но потом, когда шаттл остановился, прежде чем Норма доложила об обстановке, я смог слегка осмотреться. Это место оказалось мне знакомо! Я видел его во сне, где-то здесь я спустился с крыши здания, чтобы встретиться с Лордом.
