– Прямо здесь? – удивился тот.
– Да у меня эта надпись в компьютере есть, – сказал Фредди. – Купер, можешь показать?
Купер спроецировал картинку, и я увидел ту самую надпись, которая была накарябана на бумажке из моего сна. Мои вопросы заинтересовали ребят – пришлось им все рассказать.
– Я давно знаю, что наши сны не просто так, – заметил Джинн. – Что-то все это означает, но что?
– А далеко та площадь? – спросил Призрак.
– Не очень, – ответил я, выводя полученную в ходе приземления не очень хорошего качества карту местности. На ней я обозначил то место, на которое был «прицел» нашего шаттла – вероятный вход в Нижний мир. – Вот здесь.
– А что это за красная точка? – удивился Призрак. Вот незадача, а я и внимания не обратил! Получается…
– Наша конечная цель, – объяснил я. – Предполагаемый вход в Нижний мир. Выходит, он в том жутком здании…
…которое мы увидели буквально через пять минут. Здание возвышалось над другими, окружавшими почти круглую площадь. В отличие от них, оно было абсолютно черным и абсолютно целым.
– Гадость какая, – прокомментировала Дария.
– Похоже на пагрэ, – заметил Призрак, – зарытого в землю вниз головой.
– У пагрэ нет головы, – сказал Джинн.
– Che cazza, а то ты не понял, что я имею в виду! – парировал Призрак.
Я выпустил четырех небольших дронов с маячками, и мы направились к пугающему строению. Неприятным сюрпризом оказалось то, что к подножию здания вели ступени фута три высотой – где-то мне до середины бедер. Ступеней было три, но взобраться на них Цезарю в его нынешней ипостаси оказалось невозможно.
– А двери у этой cazzatta есть? – спросил Призрак.
– Хрен поймешь, – ответил Фредди. – Все сливается.
– Выйдем – посмотрим, – резюмировал Джинн. – Так, готовимся к высадке. Фредди, Призрак, приготовьте оружие. Тень, будь готова накрыть нас невидимостью, но пока не включай, посмотрим, возникнет ли нужда. Бракиэль, у тебя есть хоть какое-то оружие?
Я расстегнул рюкзак и извлек из него… Призрак присвистнул:
– Хренасе, дисраптор. Не факт, конечно, что подействует на пагрэ, но если подействует…
– Как раз дисраптор, может, и подействует, – поддержал Джинн, доставая свой.
– А вот это точно подействует, – неожиданно заявила Норма, доставая нечто из своего рюкзака и раскладывая. А я-то думал, там ее личные вещи! Вечерние платья, наверно. Целый тюк…
– Я со своими имплантатами начинаю чувствовать себя каким-то недовооруженным, – заметил Фредди. – Если я не ошибаюсь, это…
– Немецкое изделие, – сообщила Норма, – флакундпанцерабверлазершрек «Хеклер унд Кох», модель ЕА7748. Облегченное, для десантников и горнопехотинцев.
– Круто! – кивнул Призрак. – Да с этим арсеналом мы всю Энигму разнесем, как Бог черепаху, да, Джинн?
– Посмотрим, – уклончиво ответил Джинн. – Так, ребята, боевой порядок такой: в центре девочки, справа – Фредди и Призрак, слева – Норма и Бракиэль, я впереди. Смотрим в оба, по моей команде Тень ставит щит. Или без команды, если кто-нибудь заметит пагрэ… заметит любое движение. Вопросы есть? Тогда вперед!
– И да сохранит нас Пресвятая Дева, – серьезно сказал Призрак.
– In nomine patris et filii et spiritus sancti, – перекрестился Фредди.
– Amen, – добавил Призрак, выбираясь из машины. Странно, но я тоже пробормотал краткую амиду, правда, к Иерусалиму не оборачивался. Потому что Иерусалим, если верить моей сверхспособности, находился прямо над моей головой на расстоянии шестисот с лишним миллионов километров. Путь, проделанный «Левиафаном» за шесть месяцев и две недели…
* * *
Еще выходя из машины, я почувствовал тревогу. Площадь казалась невероятно знакомой, и вовсе не из-за того сна… Я не мог понять, откуда я знаю это место, но определенно знал его.
Мы забрались на первую «ступеньку», и моя тревога усилилась. Все казалось просто невероятнознакомым.
Когда мы поднялись на вторую, Призрак вскрикнул:
– Пагрэ! – и выпустил очередь в сторону здания. Тень моментально накрыла нас «зонтиком», но перепугались мы основательно – очередь плазмированных пуль врезалась в нечто черное на черном, вспышки плазмы осветили до боли знакомые очертания…
И тут же в нее ударил луч лазера – отличился Фредди.
– Прекратить огонь! – велел Джинн. – Мы демаскируем себя!
Но было поздно – луч лазера ударил в пагрэ, и тот разлетелся на куски. Что, в общем, для пагрэ нехарактерно, – успел подумать я, а потом вдруг почувствовал острую боль слева под ребрами. Я чуть не упал, не понимая, что происходит, но боль прошла так же неожиданно, как появилась. Мы стояли под «зонтиком», девушки в центре, парни и Норма по кругу, ощетинившись всем, что могло стрелять, – Призрак с Джинном даже пару «беретт» откуда-то достали, хотя против пагрэ эти архаичные стрелялки уж точно были как слону дротик дартс…
– Что за… – буркнул Джинн. – Мне показалось, или он разлетелся на куски?
– Мне тоже так показалось, – сказал Джинн, а затем пнул ногой черный камень, валявшийся в снегу. – Глянь, Джинн!
Джинн присел на корточки и поднял кусок камня, поддетый Джинном. Кусок был еще теплым.
– Камень какой-то, – задумчиво проговорил Джинн. – Стоп… мы что, расхреначили статую пагрэ?
– Какой извращенец это изваял? – спросил Призрак. Все рассмеялись, но как-то нервно, и мы поспешили подняться на ступеньку, где до того стояла злосчастная статуя.
Мы поднимались по очереди – первыми вскарабкивались Призрак, Джинн и Фредди, потом девочки, потом мы с Нормой, а пока ребята забирались, мы осматривали пустую площадь. Мне казалось, что я вот-вот вспомню…
Но вспомнил я лишь, оказавшись на верхней ступени, у входа в черное здание.
Я вспомнил…
…Люди, одетые так же, как мы, кроме балаклав и шарфов, были заметно старше нас. Они боялись, и почему-то мне это нравилось.
– Разве ты не видишь? – сказала Нааме. – Они напуганы. Они не могут сопротивляться нам. Они всего лишь генераторы страха из слабой плоти…
Она говорила, а я опять видел то, что видел до того уже дважды: словно в замедленной съемке, на лицах людей страх уступал место решимости. Я знал, что будет, но не мог помешать этому. Красивая рыжая девушка вскинула что-то, что, как я понял, являлось оружием. И целилась она в Нааме.
– Нет! – закричал я, бросаясь между девушкой и Нааме. Не было ни вспышки, ни звука, ни трассы между стволом и целью – ничего, кроме внезапной, раздирающей боли в груди, там же, где несколько минут назад.
Я увидел, как солдаты набрасываются на людей, ведущих беспорядочный огонь, а Нааме склоняется надо мной. Мне казалось, что она кричит, кричит, не издавая звука, где-то в безмолвии, в котором обитают наши души, ее душа зашлась в беззвучном крике, увидев, что моя душа, пораженная выстрелом неизвестного оружия, исчезает у нее на глазах…
