Подобно крещению и конфирмации, рукоположение обладает, согласно более позднему схоластическому учению, character indelebilis, то есть не может выполняться повторно
[996]. Конечно же, это не отменяет возможности смещения с должности и отлучения в случае тяжких грехов или серьезных заблуждений. Никейский собор в 325 г. признал даже действенность священства схизматиков–новациан.
Так как существовало три ordines majores, было и три варианта рукоположения: для диаконов, для пресвитеров и для епископов
[997]. Но многие выдающиеся епископы, такие как Киприан и Амвросий, получали все три чина почти одновременно, а служение несли только как епископы.
От рукоположения отличалось официальное введение в должность или введение в определенную общину или епархию, которое могло совершаться неоднократно с переводом священника.
Рукоположение осуществлялось посредством возложения рук и молитвы, завершающейся причащением. Постепенно сюда добавились и другие, подготовительные и сопутствующие обычаи — например, выбривание тонзуры
[998], помазание елеем (только в Латинской церкви после Григория Великого), наделение символами служения (священными книгами, в случае епископов — кольцом и посохом), братский поцелуй и т. д. Рукоположение могли совершать только епископы, а пресвитеры лишь присутствовали. Рукоположение епископа обычно требует, для большей торжественности, присутствия трех епископов.
Никто не может получить рукоположение без определенного поля деятельности, подкрепляющего его
[999]. С течением времени в церковном законодательстве появились и другие ограничения, отчасти основанные на Ветхом Завете: по возрасту, образованию, физическим и моральным качествам, свободе от брачных уз и т. д.
Предпочтительным временем для рукоположения была Пятидесятница и сезонные посты
[1000] (то есть в начале великого поста, на неделях после Пятидесятницы, после 14 сентября и после 13 декабря), которые соблюдались начиная с Геласия или Льва Великого как регулярные периоды покаяния церкви. Кандидаты должны были готовиться к посвящению с молитвой и постом.
§95. Таинство евхаристии
См. список литературы в т. I, §55, и II, §69, соответствующие разделы в историях учения и трудах по археологии, а также трактаты Г. Э. Штейтцл (G. Е. Steitz) на тему исторического развития учения о вечере Господней в Греческой церкви в Doner, «Jahrbücher für Deutsche Theologie», 1864, 1865. См. также литургические труды: Neale, Daniel и др., которые упоминаются далее (§98), и Philip Freeman: The Principles of Divine Service. Lond. Part i, 1855, part ii, 1862. (Автор во вступлении ко второй части так формулирует свою тему: «Развеять посредством исторического обзора древних верований о Святом Причастии, рассматриваемом как таинство, и более поздних отходов от них многочисленные заблуждения, которые возникли в связи с данной темой, особенно начиная с рокового XI века». Но в книге говорится не столько об учении о евхаристии, сколько о соответствующей церемонии и евхаристических жертвах, с особой ссылкой на англиканскую церковь).
Евхаристия — это и таинство, посредством которого Бог наделяет нас особым благословением, и жертва, которую человек приносит Богу. Как таинство, или причастие, она стоит во главе всех священных обрядов, а как жертва — выделяется из них. Она, со своим двойственным характером, составляет святое–святых христианского поклонения в древней церкви, как и в большей части христианских церквей нашего времени
[1001].
Сначала мы рассмотрим учение о евхаристии как таинстве, потом учение о евхаристии как жертве и в заключение поговорим о совершении евхаристического причастия и жертвоприношения.
Учение о таинстве евхаристии не было предметом богословских споров и церковных постановлений до времен Пасхазия Радберта в IX веке, однако с тех пор этот пир готовой на смерть любви Спасителя оказался безгрешной причиной самых ожесточенных дискуссий, особенно в век Реформации, — между папистами и протестантами, между лютеранами, последователями Цвингли и кальвинистами. И это неудивительно, поскольку учение древней церкви об этом таинстве не обладает той ясностью и четкостью, какая характерна для никейского учения о Троице, халкидонской христологии и августиновской антропологии и сотериологии, сформировавшихся в процессе споров. И мы можем с гораздо большим правом говорить о единодушном consensus patrum в отношении учения о крещении, чем в отношении учения о вечере Господней.
В целом в рассматриваемый нами период, вслед за представителями мистической теории предыдущего, церковь уже сильно склонялась к учению о пресуществлении и греческому и римскому жертвоприношению мессы, которые неразрывно связаны, ибо реальное жертвоприношение требует реального присутствия жертвы. Но характер и способ этого присутствия еще не были четко определены, и допускались самые разные взгляды: Христос может восприниматься либо как реально присутствующий в дарах или рядом с ними (консубстанциация, восуществление, импанация), либо в иллюзорном обличьи видоизмененных даров хлеба и вина (пресуществление, преложение), либо только духовно, как сила.
