Он не понимал, как миссис Клибборн, такая жеманная женщина, чья глупость стала притчей во языцех, догадалась о его тайне. Он-то всегда скрывал свои мысли.
– Если бы я мог рассказать вам все! – воскликнул Джеймс.
– Нет! Ты пожалеешь об этом. Я знаю все, что ты хочешь мне сказать.
– Не представляете себе, как я боролся с собой. Осознав, что люблю ее, я чуть не свел счеты с жизнью, чтобы убить свою любовь. Но тщетно! Она сильнее меня.
– И ничего из этого не выйдет, – вздохнула миссис Клибборн.
– Да, знаю! Разумеется, знаю! Я же не мерзавец. Мне остается только одно – жить с этим и страдать.
– Мне тебя очень жаль.
Миссис Клибборн подумала, что даже Олджи Тернер, покончивший с собой из-за любви к ней, не выказывал такой страсти.
– Я очень благодарен вам за то, что выслушали меня. Я никому не мог довериться и думал, что сойду с ума.
– Ты такой милый мальчик, Джеймс. Как жаль, что ты не служил в кавалерии.
Джеймс не слушал ее. Он уставился в пол, объятый печалью.
– Судьба против меня!
– Если бы все пошло чуть по-другому. Бедный Реджи!
Миссис Клибборн подумала, что не устояла бы перед мольбами этого несчастного молодого человека, будь она вдовой.
Джеймс поднялся, собираясь уйти.
– Пользы никакой. Я выговорился, но лучше мне не стало. Я должен и дальше пытаться подавить эту любовь. Но я не хочу расставаться с ней, я люблю мою любовь. Пусть она и отравляет мне жизнь, я лучше умру, чем потеряю ее. До свидания, миссис Клибборн. Спасибо вам за доброту. Вы и представить себе не можете, как дорого мне ваше сочувствие.
– Знаю. Ты не первый, кто говорил мне, что очень несчастен. Я тоже думаю, это судьба.
Джеймс в недоумении посмотрел на нее, не понимая, о чем она. Тонкая женская интуиция позволила миссис Клибборн разглядеть в глазах Джеймса ту безысходную страсть, которая разрывала его сердце, и на мгновение ее добродетель пошатнулась.
– Я не могу быть так жестока к тебе. – И грустная улыбка, так безотказно действующая на младших офицеров, осветила ее лицо. – Я не хочу, чтобы ты уходил от меня с разбитым сердцем.
– Но как же вы облегчите мою боль?
Миссис Клибборн бросила взгляд в окно, желая убедиться, что за ними никто не подсматривает. Протянула ему руку.
– Джейми, если хочешь, можешь поцеловать меня.
Она подставила напудренную щеку, и Джеймс, совершенно изумленный, приложился к ней губами.
– Я всегда буду тебе матерью. Можешь рассчитывать на меня, что бы ни случилось… а теперь иди, будь хорошим мальчиком.
Наблюдая, как Джеймс идет через сад, она тяжело вздохнула и вытерла слезу в уголке глаза.
– Бедный мальчик! – прошептала она.
Вернувшись домой, Мэри удивилась, что мать так ласкова. Действительно, миссис Клибборн, опьяненная победой, сочла возможным проявить снисхождение к поверженной сопернице.
Глава 15
Несколько дней спустя Мэри неожиданно получила короткое письмо от мистера Драйленда:
Дорогая мисс Клибборн!
Не без трепета я взял ручку, чтобы обратиться к Вам по вопросу чрезвычайно важному, во всяком случае, для меня. У нас так много общего, что смысл моих слов едва ли ускользнет от Вас. Осмелюсь предположить, что Вы сочтете мою робость нелепой, но при сложившихся обстоятельствах, думаю, это простительно. Для Вас не будет новостью мое признание в том, что человек я исключительно застенчивый, и это оправдывает мое решение написать Вам письмо. Прошу Вас о короткой встрече. У нас так мало возможностей увидеться без посторонних, и мне никак не удается сказать Вам то, что я хочу. Долгое время я находил необходимым подавлять это желание. Теперь, однако, ситуация изменилась, поэтому смею просить Вас уделить мне несколько минут…
Искренне Ваш, моя дорогая мисс Клибборн,
Томас Драйленд.
P.S. Вновь открываю это письмо, чтобы сказать: я только что встретил Вашего отца и узнал, что во второй половине дня он и миссис Клибборн собираются в Танбридж-Уэллс. Если Вы не сообщите мне, что время Вас не устраивает, с Вашего разрешения буду у Вас в три часа дня.
– И что ему от меня понадобилось? – удивилась Мэри. Верный ответ мелькнул лишь на мгновение, но она отвергла его, сочтя вопиюще тщеславным. Куда логичнее было предположить, что мистер Драйленд хочет предложить ей участвовать в каком-нибудь благотворительном мероприятии.
«В любом случае, – размышляла Мэри, – я обо всем узнаю, когда он придет».
Звонок в дверь дома Клибборнов и первый удар церковных часов, отбивающих три пополудни, прозвучали одновременно.
Мистер Драйленд вошел в гостиную в лучшем костюме, его честное красное лицо блестело от мыла, по всему чувствовалось, что он приготовился совершить героический поступок.
– Вы так добры ко мне, мисс Клибборн! Знаете, я боялся, как бы служанка не сказала мне, что вас нет дома.
– Я никогда не позволила бы ей сказать это, если я дома. Мама не видит в такой лжи ничего зазорного, однако никто не станет отрицать, что это все-таки ложь.
– Как вы правдивы! – радостно воскликнул младший священник.
– Боюсь, это не так, но ложь мне не по душе.
– Вы удивились, получив мое письмо?
– Я не поняла, в чем дело.
– А мне казалось, я выразился предельно ясно, – улыбнулся младший священник.
– Я никогда не считала себя умной.
– Но вы умны, мисс Клибборн. Незачем это отрицать.
– Если бы я так думала!
– Вы очень скромны. Я всегда считал, что на умственные способности вам грех жаловаться. Уверяю вас, для меня счастье встретить женщину, так тонко разбирающуюся в искусстве и литературе. В этой деревенской глуши очень не хватает духовного общения.
– Не стыжусь сказать, что многому научилась у вас, мистер Драйленд.
– Нет, этого быть не может. Я только радуюсь удаче, выпавшей на мою долю. Я получил возможность снабжать вас книгами Рёскина
[22] и Марии Корелли.
– Да, да, я же должна вернуть вам «Образцового христианина».
– Пожалуйста, не спешите. По-моему, эта книга стоит того, чтобы поразмыслить над ней, это не дешевый романчик.
– К сожалению, у меня не так много времени для чтения.
– Ах, мисс Клибборн, понимаю! Вы слишком расстроены. Я хотел сказать вам, что очень сожалею о случившемся, но опасался проявить бестактность.
