— Неопровержимо? — удивилась Сьюзен, когда я показал ей телетайп. — Кто вообще так говорит?
— Это такое немецкое слово, — ответил я. — Означает: идите в задницу, перестаньте тратить наше время, мы больше с вами цацкаться не будем.
Через несколько дней я приехал в Орландо по другим делам и спросил Рода, сможем ли мы ненадолго встретиться в «Эмбасси Сьютс».
— Без проблем, — ответил он.
Однако, когда он приехал на встречу, ничего не изменилось. Он утверждал, что чуть не в лепешку расшибается, пытаясь вспомнить адрес, дорогу к квартире, заметные ориентиры или хоть что-то еще, но все тщетно. По его словам, с ним никогда раньше ничего подобного не случалось.
— Не сдавайся, — сказал я, понимая, что фактически прошу его передать мне веревку, на которой я его повешу. — Ребята из Вашингтона мне уже всю плешь проели. Они думают, что квартиры не существует.
После этого мне пришлось на некоторое время отлучиться. Ел я мало, но проблем с желудком было хоть отбавляй. Когда я вышел из туалета, Род отодвинул стеклянную дверь и стоял на маленьком балкончике, куда не вмещался даже складной стул.
— Джо, — начал он, — да я готов с балкона прыгнуть, если так они поверят, что я говорю правду о квартире. Я не хочу, чтобы кому-то казалось, будто я специально вам вру.
Я был тронут — да и как иначе? — но по многим причинам мне вовсе не хотелось, чтобы в моем послужном списке (и в мыслях) появилась пометка о самоубийстве.
— Род, — сказал я, — возвращайся в комнату и садись на диван. Прошу тебя. Мы найдем выход.
Слава богу, он меня послушал.
Позднее агент наблюдения, стоявший на парковке, говорил мне, что чуть не обоссался, когда увидел, как Род перегнулся через перила балкона. По его словам, он на мгновение подумал, что мне надоело возиться с Родом и я решил заставить его спрыгнуть. Не стоит объяснять, как ужаснуло меня это предположение.
В тот день, вернувшись в Тампу, я пошел к Ричу.
— Свяжись с заместителем нашего атташе по правовым вопросам в Германии, — велел я. — Мы больше не будем ждать, пока все запросы пройдут по каналам штаб-квартиры. Скажи ему, что я лично заинтересован в этом деле. Скажи, что мы крайне разочарованы бездействием армии и ВРО, и попроси его прислать нам аэрофотоснимок Бад-Кройцнаха.
— Где он его возьмет?
— Не знаю, мне плевать. Пусть найдет где-нибудь.
Через три дня атташе по правовым вопросам Эд Битти позвонил мне ближе к полудню.
— Он уже летит к тебе, — сказал он.
— Кто летит?
— Я обдумал твою просьбу и вспомнил, что после школы работал в дорожной бригаде. Мы всегда ориентировались по аэрофотоснимкам. Я пошел в Управление гражданского строительства и купил снимок Бад-Кройцнаха за тридцать семь немецких марок. Ты получишь его со дня на день.
— Храни тебя Бог, Эд.
— Забудь о Боге, — ответил он. — Просто вызови меня свидетелем по делу. Я не откажусь недельку провести в солнечной Тампе. В Бонне в это время года холод собачий.
— Я выпишу тебя на месяц, — заверил я его.
— Бывай, Джо. Я рад, что смог помочь.
— Спасибо тебе огромное.
Все решил один звонок небезразличному человеку, который был готов поднять свою задницу. Почему всегда так сложно найти людей, способных помочь?
Когда аэрофотоснимок прибыл в Тампу, мы с помощью фотоувеличителя растянули его до размеров плаката. Затем мы со Сьюзен скатали его в рулон и отправились в «Эмбасси Сьютс» на очередную встречу с Родом, надеясь, что она окажется короткой.
Так и вышло. Род минуты две стоял над картой, уперев руки в боки, а затем приставил палец к воротам базы и принялся чертить свой путь, озвучивая названия улиц и знакомые достопримечательности. Потом он взял у меня восковой карандаш, снова внимательно взглянул на карту, обвел какой-то дом в ничем не примечательном районе и сказал:
— Вот он. Йозеф-Шнайдер-Плаза, дом четыре.
И мы вздохнули с облегчением.
Я обнял его, а затем его обняла и Сьюзен.
— Ты уверен? — спросил я.
— На все сто, — ответил он. — Может, теперь поедим?
Два дня спустя немцы неохотно отправили машину без опознавательных знаков к дому номер 4 по Йозеф-Шнайдер-Плаза. Они медленно катили по улице, уверенные, что их снова послали по ложному следу, когда работавший в саду старичок поздоровался с ними. Он представился Карлом Габриэлем Шмидтом и ошарашил их словами:
— Я знал, что вы рано или поздно придете меня повидать, — сказал он. — Проходите.
Он подтвердил, что Конрад снял у него квартиру и поменял замки, после чего проводил там немало времени с «юным другом» (описание которого в точности совпадало с приметами Рода Рамси). При этом у них всегда горел свет, и очень яркий.
После этого единственного подтверждения того, чего раньше не знал никто — ни немцы, ни военные, ни ВРО, ни даже шведы, — расследование приняло совершенно новый, гораздо более серьезный оборот. Рода Рамси больше не могли игнорировать. Я надеялся, что и меня тоже.
Глава 17
Охренеть!
Две вещи.
Во-первых, Род не врал насчет документа, зачитанного по памяти. Я в тот же вечер отправил его версию военным, у которых в архиве лежал оригинал этого плана. Их ответ начинался словами: «Это в высшей степени невероятно…» Каждое слово, номер страницы, положение абзацев — Род запомнил все. Конрад чуть не упал со стула, когда я показал ему длинный отрывок, который Род заучил наизусть, пока стоял у копира в Восьмой ПД, и подтверждение военных. Он понял: такое бывает раз в жизни.
Во-вторых, нам с любым из моих напарников (Лэнгфорд, Муди или кто угодно еще) дали зеленый свет на неделю допросов, которые должны были показать, что еще скрывает Род. Очевидно, история об «Опытном лучнике» не на шутку всполошила конторских крыс из Вашингтона. Слухи о потрясающей памяти Рода дошли и до высших кругов. Хотя мы еще не знали всего списка документов, которые валялись на полу той квартиры (и могли никогда не узнать), дом номер 4 по Йозеф-Шнайдер-Плаза оказался именно таким, каким его описывал Род.
«И что это нам дает?» — снова и снова спрашивали агенты Форт-Мида и Лэнгли и даже тугодумы, сидящие в штаб-квартире ФБР на Пенсильвания-авеню. Они задавались и другим вопросом: «Какого черта мы узнаём об этом только сейчас, через четыре года после начала расследования по делу Конрада?»
Но сначала надо было разобраться с практическими вопросами. Еще в ноябре, когда директор Сэшнс посетил отделение в Тампе, он велел мне установить круглосуточное наблюдение за Родом, что было вполне разумно, хоть и добавило мне хлопот. Круглосуточное наблюдение требует огромных затрат, не только потому, что в нем задействовано большое количество агентов (в нашем случае их было больше дюжины), но и потому, что им нужна инфраструктура — номера в отелях, еда, бензин и т. д.
