– Временами, – повторил Ларри.
– Полагаю, это был его собственный выбор.
– Да.
– Господи. Бедняга!
Кажется, сказать больше нечего.
– Как Джеральдина? – помолчав, спросил Ларри.
– Джеральдина? – Руперт снял очки и протер их кончиком галстука. – А ты как думаешь? Тоскует. Злится.
– Жаль.
– Говорит, тут не обошлось без другой женщины.
– Ну да.
Руперт, снова надев очки, посмотрел на Ларри.
– Она считает, ты нарушил одно из важнейших положений церковного права.
– Не собираюсь оправдываться, – ответил Ларри, – но если уж говорить о церковном праве, то для расторжения брака у меня были, так сказать, законные основания.
– Догадываюсь. Что-то такое у нас уже было.
– Я так и понял.
– И все же давай внесем ясность, – произнес Руперт после паузы. – Хочешь сказать, брак так и не был осуществлен через плотский союз?
– Именно.
Руперт склонил голову будто в молитве.
– «Наследье плоти, – прошептал он, – как такой развязки не жаждать?» – И покачал головой. – Гамлет, правда, о смерти говорит. Эд Эйвнелл, кто б мог подумать. – Он поднял глаза и встретил недоуменный взгляд Ларри. – Люди всегда оказываются куда сложнее, чем нам кажется.
Он встал.
– Ну, я, пожалуй, пойду.
Ларри пошел проводить его до машины.
– Еще один вопрос. Спрашиваю, потому что сестре он покоя не дает. Что стало с твоей верой?
– Кажется, подрастряслась в пути. Дорога была ухабистая.
Рассказывая Китти о визите Руперта Бланделла, Ларри сообщил и о предположениях Джеральдины, будто всему виной другая женщина. Китти расхохоталась – впервые после смерти Эда.
– Другая женщина? То есть я?
– А кто же?
– Ох, Ларри. Вот кем никогда не бывала, так это «другой женщиной».
– Понятия не имею, с чего Джеральдина это взяла. Я не говорил ей.
– Такие вещи и говорить не нужно.
– Нет, нужно.
Китти улыбнулась в ответ, и Ларри вдруг стало ясно, что горе однажды отступит.
– Я люблю тебя, – сказал он. – Я хочу одного: быть с тобой. Засыпать возле тебя вечером и просыпаться рядом с тобой утром.
Тогда Китти поднесла его руку к губам – странный и старомодный жест, знак смирения, печали и благодарности:
– Я тоже.
Ларри обнял ее, и они слились в поцелуе – страстном, долгом и таком долгожданном. А потом Китти заплакала, горько-горько – тоже впервые после смерти Эда.
– Я правда очень любила его, – всхлипнула она.
– Я тоже.
Эпилог
2012
Спустившись к завтраку в свое последнее утро в Нормандии, Элис никого не застала. Дом был наполнен тишиной и солнцем. Завтрак ждал ее на террасе. Пришел Гюстав с кофе и свежим хлебом. Но где бабушка?
После завтрака Элис вышла на лужайку, со всех сторон окруженную лесом – без единой тропки – а может, со множеством. Сделав несколько шагов по хрустящей лесной подстилке, Элис остановилась среди гладких стволов, блужая мыслями среди призраков прошлого.
И вдруг поняла: чем глубже заглянуть в былое, тем яснее станет будущее. Твоя собственная жизнь тотчас удлинится в обе стороны. История, рассказанная бабушкой, будто подняла Элис высоко-высоко, показав оттуда ее место во времени. И от этой беспредельности почему-то стало легче. Сколько всего может вместить одна жизнь!
Когда она вернулась в дом, Памела уже завтракала на террасе. Элис решила выпить чашку кофе за компанию.
– Я тут подумала, – сказала бабушка. – Прежде чем ты уедешь, нам нужно навестить могилы.
– Могилы?
– Они похоронены здесь, в Бельнкомбре. Мама и Ларри. Ларри умер в восемьдесят четыре года – не так уж плохо. У меня на руках.
– Здесь?
– Да. Это был его дом. Здесь они прожили последние годы.
Почему-то это поражало. «Я могла встретить их, – думала Элис. – Я могла знать их».
– Я обожала Ларри, – сказала Памела. – Я серьезно хотела выйти за него.
– Но вышли за Хьюго.
– Да. Бедный Хьюго. Какой-то сплошной Фрейд. Хотя не могу избавиться от мысли, что Фрейд все переврал. Я с мамой никогда не соперничала: слишком ее любила. Нет, даже не так. Я хотела быть моей мамой.
* * *
Они приехали в Бельнкомбр и отправились на кладбище у церкви Святого Мартина. Там в одной могиле покоились Китти и Ларри. На надгробном камне, который выглядел совсем новым, только имена и даты. Китти на нем названа Кэтрин Эйвнелл.
– Они пробыли вместе больше пятидесяти лет, – сказала Памела.
– Они были счастливы?
– Да. Очень.
– Они заслужили это счастье.
– Почему ты так думаешь? Потому что Ларри так долго ждал?
– Наверное.
– Ты не думай, он не был эдаким славным парнем, терпеливо ждущим своей очереди. Его любовь озарила и согрела нашу жизнь – точно яркий огонь в камине. Любовь ведь страшная сила, а?
Покуда они не спеша шли мимо надгробий, возвращаясь к машине, Элис молчала и думала.
– Ну как, помогло?
– Пожалуй, – ответила Элис.
* * *
Нет, любовь не кончается. Стоит полюбить, и она станет расти и меняться всю нашу жизнь. Но мы все боимся, мы сомневаемся, что достойны любви. Мы так слабы. Мы хотим, чтобы любовь оставалась все той же.
Теперь я стану сильнее. Я хочу прожить мою собственную жизнь. Хочу собственных приключений. Когда я выйду замуж и заведу детей, я сделаю это, твердо зная, что достойна любви.
Я родом из долгой череды ошибок. И истории одной настоящей любви.
Об авторе
© Jerry Bauer
Уильям Николсон – кино- и телесценарист, драматург, писатель. В числе наиболее известных его работ – номинированные на премию «Оскар» сценарии фильмов «Гладиатор» и «Страна теней». Автор нескольких романов. Живет в Сассексе.
