Странно было делать такое признание едва знакомому человеку, говорить ему о том, чего не слышал даже Эд.
– Тот, кого любите, – повторил Джордж. – Да. Конечно.
– И когда он вернется, я должна ждать его на пристани.
– Все правильно. Все правильно.
Джордж отвернулся и принялся шагать взад-вперед по длинной пустой комнате, бессильно уронив руки, будто забыв, как ими пользоваться.
– Мне нужно доложиться командиру, – проговорила Китти.
– Да, конечно.
Он стоял перед резной каминной полкой и рассматривал фотографии в рамках.
– Моя мать. – Джордж указал на одну из фотографий. – Если вы зайдете в часовню, то на южной стене увидите мраморную доску. Там написано: «В память о верной жене и любящей матери». Я мог бы сказать куда больше. Но в этих словах – самое главное. Верная жена. Любящая мать. О чем еще мечтать мужчине?
Китти оставила его наедине с фотографиями и воспоминаниями. Ей хотелось сбежать из этого печального дома.
Она нашла Луизу в помещении Вспомогательного корпуса, в блоке «А».
– Пойдем отсюда, – позвала Китти. – Искать нас не будут.
Пока они ехали на велосипедах по истборнской дороге, небо темнело, затягиваясь облаками. Дождь начался, едва они успели добраться до крикетного клуба в Бервике. Там, промокшие, запыхавшиеся и раскрасневшиеся, они упросили девушку за стойкой дать им хоть чего-нибудь поесть, и та вынесла холодную вареную картошку. Фермеры, пережидавшие дождь, глазели на них и тихо переговаривались. И куда только смотрит правительство? С немцами нужно было покончить еще в апреле!
По молчаливой договоренности говорить об операции подруги не стали. Взамен Китти рассказала Луизе о Джордже Холланде.
– Я так и знала, – вздохнула Луиза. – Сразу заметила, что он смотрит на тебя, как побитая собака.
– Бедный Джордж! У него всегда такой несчастный вид!
– Не такой уж он и бедный. Он миллионер и лорд. Так что за него можешь особенно не переживать.
– Я сказала ему, что мое сердце принадлежит другому.
– Хоть это и полное вранье.
– Да нет же! – вскрикнула Китти. – Кажется, я влюблена в Эда.
– Вот как! С каких это пор?
– Точно не знаю, поняла это только сегодня утром, пока смотрела, как все они уходят в море. Я просто хочу, чтобы он вернулся целым и невредимым.
– О Китти! – Дрожь в ее голосе растрогала Луизу. – Неужели ты наконец-то влюбилась?
– Кажется, да. Я не уверена.
Сильный юго-западный ветер уносил дождевые облака прочь, толкал в спину. Девушки возвращались по пустой дороге.
– Что же будет с бедным Джорджем? – спросила Луиза.
– Да все с ним будет хорошо, – ответила Китти. – Какая-нибудь волевая тетка его слопает.
– Говоришь так, будто он бутерброд.
– Он богат и при титуле. Кто-нибудь его подберет.
– А бедный Стивен?
– Я ему напишу. О боже, почему все так сложно?
– Знаешь что? – вдруг сказала Луиза. – Раз ты вышла из игры, я, пожалуй, сама попытаю счастья с Джорджем.
Китти чуть с велосипеда не упала:
– Ты что, серьезно? Ты в курсе, что он почти слепой?
– Мне ни разу не делали предложения, Китти. Моя семья не особенно богата. Господь послал меня в дом молодого неженатого мужчины с титулом и состоянием. Не могу же я оскорбить Всевышнего бездействием.
Китти молча крутила педали.
– Ты, наверное, презираешь меня, – подала голос Луиза. – Ничуть, – искренно ответила Китти. – Я хочу, чтобы ты была счастлива.
– Думаешь, с Джорджем я не буду счастлива?
– Если бы ты любила его, была бы счастлива.
– Если он женится на мне, – пожала плечами Луиза, – я буду его любить.
Они подъехали к лагерю со стороны двора. Перед войсковой лавкой собралась толпа – люди обсуждали последние события. Самый главный вопрос: неужели открывают второй фронт?
Китти заметила Ларри Корнфорда, выходящего из главного здания на западную террасу. Он махнул ей, и они встретились на липовой аллее.
– Я их провожала, – сказала Китти.
– Мне ветер не нравится, – поделился Ларри. – Чтобы без приключений добраться, нужен штиль.
– Ты не знаешь, куда они направились?
– Знаю, – ответил Ларри, – но сказать не могу.
– Скорее всего, во Францию.
– Остается лишь ждать, когда они вернутся.
– Думаю, Эд с ними. – Китти вздохнула.
– Вполне возможно.
– Обещай, что придешь ко мне и расскажешь, как только что-то станет известно.
– Да, конечно.
Они молча брели к пустующему дому посреди пруда.
– Дочитала «Миддлмарч»? – спросил Ларри.
– Не могу читать, ничего не могу делать.
– Он вернется, – успокоил ее Ларри.
– Откуда тебе знать? Может, и не вернется.
Ларри промолчал.
– По крайней мере, ты остался, – сказала она. – И Джордж.
Взгляд Ларри скользил по поверхности пруда, тревожимой ветром.
– Надеюсь, придет и мой час, – ответил он.
* * *
К ночи ветер усилился – стекла окон в детской дребезжали от мощных порывов. Китти спала урывками, терзаемая снами, в которых Эд тянулся к ней откуда-то из далекого далека.
Утром по лагерю распространились слухи, будто флот по-прежнему стоит на рейде. Если верить прогнозу, погода будет и дальше ухудшаться. Из уст в уста перелетали полу-понятные фразы: «упустят прилив», «в такую погоду летчики не поднимутся», «без прикрытия с воздуха больших операций не ведут».
День тянулся медленно. После обеда снова заморосило. Ларри поехал в штаб-квартиру дивизии на встречу с заместителем командующего. Вернувшись, отправился на поиски Китти и обнаружил ее в гараже, где та намывала свой «хамбер».
– На нем теперь обедать можно, – заметил он.
– Есть новости?
– Шоу кончилось. Только никому не говори. Войска возвращаются.
– Он вернется?
– Да.
У Китти в груди будто разжался кулак, который сжимал сердце, и, чувствуя неимоверное облегчение, она не смогла сдержать рыдания.
– Ну, честное слово, – сказала она сквозь слезы, – теперь-то о чем плакать!
Ларри улыбнулся и протянул ей платок:
– Вот ведь везучий засранец! Надеюсь, он в курсе?
– Ты ведь ему ничего не скажешь?
