Книга Родной берег, страница 32. Автор книги Уильям Николсон

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Родной берег»

Cтраница 32

Возвращаясь по аллее к большому дому и гадая, здесь ли Джордж Холланд, Ларри заметил знакомый силуэт:

– Китти?

Девушка бросилась к нему бегом:

– Ларри! – И обняла, смеясь: – Так и знала, что это ты! – Осторожней! Я еще некрепко стою на ногах.

– О Ларри! Как я рада тебя видеть!

Ее глаза сияли, милое лицо светилось радостью.

– Не думал, что ты еще здесь. Разве ваших не перевели отсюда?

– Я уволилась. По одиннадцатому параграфу.

Этот параграф касается только женщин.

– Китти! Ты ждешь ребенка!

Она кивнула, улыбнулась:

– У меня есть и другая хорошая новость: Эд жив! Он в плену.

– О! Слава богу! – тихо выдохнул он.

На душе вдруг сделалось легко-легко. Прежде Ларри мучили подспудные угрызения, как будто любовь к Китти означала, что он желает Эду смерти. Но Эд не умер. Едва осознав это, Ларри понял, что все идет как надо. Эд такой благородный, такой храбрый, он заслужил жизнь, любовь Китти. Заслужил счастье стать отцом ее ребенка.

Китти была тронута его искренней радостью:

– Вы ведь на самом деле хорошие друзья.

– Эд – часть моей жизни.

Она осторожно взяла его под руку, и они вместе пошли к дому.

– Как хорошо, что у Эда есть ты, – сказала она. – Значит, он умеет выбирать друзей.

– И жен.

Это напомнило Китти о других новостях.

– Представляешь! Джордж собирается жениться на Луизе! – Да что ты говоришь!

– Ты удивлен?

– Не очень. Хотя ума не приложу, как Джордж вообще собрался с силами, чтобы изменить свою жизнь.

– Вряд ли это его заслуга. Наверняка все устроила Луиза.

Ларри даже загрустил. Все вокруг него женятся – в военное время каждый торопится жить.

– А рожать где будешь?

– Дома. Со мной будет мама.

– В уилтширской глуши.

– Между прочим, Малмсбери – один из древнейших городов Англии. Мы этим очень гордимся. А еще один из самых скучных. Так что ты обязательно должен меня навестить.

– И город.

– Конечно. Его тоже нужно непременно увидеть.

Они зашли в домик.

– Без канадцев здесь просто ужасно. Мы все по ним так скучаем. В Дьепе был ад, да?

– Говорят, погибли семь из каждых десяти, – кивнул Ларри.

– Даже представить не могу. Знаю, что так нельзя, я могу думать лишь о том, что вы с Эдом живы.

– Почему же нельзя? Человек так устроен. Невозможно переживать обо всех.

– Знаешь, Ларри? – Китти схватила его за руки и прошептала, будто делясь сокровенным: – Я буду любить моего малыша крепко-крепко.

12

В первые дни июня дождь то и дело сменялся солнцем. В косых лучах раннего утра васильки в заброшенной части сада горели синим огнем. Светомаскировочных штор в спальне не было – летом свет можно не включать до самой ночи.

Китти, как обычно, проснулась рано, разбуженная детским плачем. Почему малышка не способна просыпаться тихо? Всякий раз она пробуждалась в своей кроватке с тревожным криком, будто испугавшись, что все ее бросили. Китти тут же вскочила и взяла дочку на руки.

– Тихо, тихо, моя милая. Не плачь, милая. Мама здесь.

Сев на кресло с высокой спинкой, она расстегнула ночную сорочку. Найдя сосок, малышка успокоилась и зачмокала. Китти прижимала ее к себе, гладила по легким волосам, ощущая кожей ее горячее крохотное тельце – девочке не было и месяца.

– Ты моя малышка, девочка моя, моя единственная кроха. Мама будет тебя любить всегда-всегда.

Эти ранние утра стали для нее бесценны. Китти понимала, что они никогда больше не будут столь близки. В те дни они полностью растворялись друг в друге, она была для дочурки всем: питала, согревала, защищала, окружала любовью. В благодарность крошечное создание поселилось в ее мыслях и в доброй половине снов.

Ее назвали Памелой в честь бабушки Китти. Когда пришла пора выбирать имя, мать спросила, как зовут женщин в семье Эда. И Китти поняла, что не знает. Не знает слишком многого.

– Папа к нам обязательно вернется. Ты ведь будешь его маленькой принцессой, правда? А он будет тебя любить больше всех на свете!

Крошка Памела наконец наелась и заснула. Китти залюбовалась на нее: голубоватые тени на веках, яркие, словно утро, щечки, хорошенькие губки, подрагивающие во сне. Она поцеловала ее, зная, что не разбудит, и осторожно опустила в кроватку.

Китти, тоже проголодавшись, босиком отправилась на кухню и подняла тяжелые светомаскировочные шторы. Солнце хлынуло в знакомую с детства комнату, засверкал белый кафель на стенах, а на выскобленный кухонный стол легла золотая полоса. Взяв железный крюк, Китти открыла заслонку кухонной плиты «Рэйберн», бросила в топку горсть углей, открыла поддувало и поставила чайник.

В кладовке, до войны всегда забитой вкусной снедью, теперь стояли банки с маринованной капустой и яблочным чатни и лежала картошка с приставшими комьями земли. Мать пристрастилась выращивать овощи – «Без лука не проживешь». В мирное время Китти отрезала бы себе кусок оставшегося с вечера пирога с телятиной или знаменитой материной имбирной коврижки, тугой и маслянистой. Нынче же – лишь тонкий ломоть хлеба без масла – продуктовых карточек на следующую неделю еще не выдали.

Китти поставила на плиту кастрюльку овсянки, досадуя, что забыла замочить крупу с вечера. Заварила чай. В кладовке оставалось молоко, положенное ей как кормящей матери.

Овсянку Китти подсластила ложечкой драгоценного, сваренного еще до войны ежевичного варенья. В трубах зашумела вода – это мама проснулась в спальне наверху и открыла кран. Вот-вот она спустится сюда, и безмятежному утру настанет конец.

Китти скучала по военной жизни. Скучала по «хамберу». Она была почти готова признать, что скучает даже по войне, ведь здесь, в этом старинном городке, кажется, ничего не изменилось, разве что карточки ввели. Главные дороги по-прежнему пролегают на востоке и западе от города, каналы и железнодорожные пути тоже проходят в стороне.

Вновь поселиться в родительском доме было непросто. Когда беременность подтвердилась и стало известно, что Эд в плену, Китти поняла, что жизнь круто изменилась. Теперь ее дело – растить крошку Памелу и ждать окончания войны и возвращения Эда. Вот тогда они заживут своим домом, все втроем, и Китти больше не придется чувствовать себя обязанной матери.

Вот миссис Тил спустилась на кухню и участливо заворковала:

– Как ты сегодня, голубушка? Я слышала, Памела ночью хныкала, и уже собралась встать и напомнить тебе, чтобы ты не забывала выкладывать ее на животик, иначе она не заснет. Смотрю, хлеб ты не тронула, а ведь я последний кусок специально для тебя оставила. Завтра он все равно уже пропадет. Какое прекрасное утро! Можно бы погулять с Памелой в колясочке. Свежий воздух для таких крошек – это все! Гарольд так любил гулять – прямо плакал, когда мы возвращались домой.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация