– Лоуренс, милый, – сказала Нелл, – ты в курсе, что одна уже продана?
– Это наверняка мой муж, – объяснила Луиза, – он тоже любит поощрять молодые таланты.
Вейнгард тут же протянул ей свою карточку:
– Отправьте вашего мужа ко мне. Здесь тот еще цирк. – Он с презрением окинул взглядом зал. – У нас на Корк-стрит все куда цивилизованнее.
Юлиус старомодно раскланялся и отошел прочь.
– Вот ведь мерзкий коротышка, – скривилась Луиза.
– Луиза! – одернула Китти, покосившись на Нелл. – Веди себя прилично.
– Да, типчик противный, – признала Нелл. – Но свое дело знает и связи заводить умеет.
Эд с интересом посмотрел на Нелл:
– Так вы с Ларри друзья?
– Вроде того. – Нелл красноречиво глянула на Ларри, так что суть их отношений стала понятна.
– Поедем с нами? – предложила Китти. – Мы повезем Ларри на ужин, отметить выставку. Заказали столик в «Уилтонс».
В машину Джорджа все не втиснулись. Ларри сказал, что лучше прогуляется, Китти тут же пожелала составить ему компанию, и в итоге все пошли пешком.
Ларри шел вместе с Эдом.
– Интересная девушка, – заметил тот. – У вас с ней серьезно?
– Возможно, – ответил Ларри. И тут же, осознав, что Нелл с Китти идут совсем рядом, сменил тему. – Как торговля вином?
– Так себе. Для англичан, судя по всему, вино пить – это как жене изменять. Изредка и только за рубежом. Вот что мне действительно нравится, так это ездить по пустым дорогам Франции.
– Тебе не надоедают постоянные разъезды?
– Если хочешь знать, мне надоело все вообще. У тебя не бывало такого, что вся еда становится одинаковой на вкус? Ничего не радует. Ничего не ранит.
– Плохо дело, Эд.
– Иногда кажется, что мне нужна еще одна война.
Уже у ресторана Нелл заявила, что передумала, что у нее другие планы. Быстро и почти скромно чмокнув Ларри, она бросила: «Хорошие у тебя друзья», – и удалилась.
– Почему она не пошла с нами? – спросил Эд.
– Это в духе Нелл. Она непредсказуема.
Ужин обернулся настоящим пиром.
– Заказывайте что хотите, – подбадривала Луиза, – Джордж платит!
Китти расспрашивала о Нелл:
– Чем же она занимается?
Ларри пытался объяснить, ловя себя на том, что даже из его слов следует – Нелл ни к чему не стремится.
– А зачем ей стремиться? – заметил Эд.
– Потому что жить иначе бессмысленно? – предположила Китти. – Каждый ведь хочет, чтобы его жизнь имела смысл.
– Вот не понимаю, – возразил Эд. – Что за смысл? Для кого? Для чего? Вот сейчас мы чествуем Ларри и его картины. Мы вкусно едим в компании добрых друзей. Разве одно это не придает нашей жизни смысл?
– Не надо передергивать, – ответила Китти.
По ее голосу Ларри понял: она несчастлива. Удивила его и резкость, с какой говорил Эд.
– Ну, на мой взгляд, у Ларри прекрасная подруга, – вставила Луиза. – Она ведь еще очень молода. Уверена, вскоре она разберется со своей жизнью.
– А я хочу добавить, что Ларри замечательный художник, – подхватил Эд. – Я считаю, у него хватило смелости не отвернуться от того, что ему нравится, и теперь он пожинает плоды. За тебя, Ларри. Ты великий человек. В твою честь.
– Спасибо, Эд. Теперь мне осталось продать остальные две картины.
19
– Смотри, что я нашла! – В корзинке велосипеда у Нелл бренчало шесть маленьких пустых прозрачных аптечных пузырьков. – Знаешь, что с бутылками делают? В них запечатывают послания.
– Конечно, – согласился Ларри.
– Ну, тогда за мной!
Ларри повернул на улицу, и вместе они поехали по Уолворт-роуд, миновали вокзал Ватерлоо и вылетели на широкий новый мост Ватерлоо. Проехав его почти наполовину, Нелл остановилась и прислонила велосипед к перилам. Ларри сделал то же самое и на какое-то мгновение замер, любуясь солнечным днем. На востоке высился купол собора Святого Павла на фоне разрушенного бомбежками Сити. Южнее, вдоль Темзы, тянулись здания парламента.
Нелл уже достала пузырек, блокнот и карандаш.
– Ну что, каким будет наше первое послание? – Мы что, правда будем класть в них записки?
– Конечно. Чур, я первая.
Она что-то чиркнула в блокноте, вырвала листок и показала Ларри: «Тому, кто найдет это послание, до конца дней будет сопутствовать удача».
– Не боишься разочаровать человека?
– Нет. Удача приходит к тем, кто в нее верит.
Нелл завинтила крышку и бросила склянку в реку. Ты нырнула в воду, потом вынырнула и, кружась, поплыла вниз по течению.
Оказавшись на северном берегу, они поехали по набережной Виктории к Вестминстерскому мосту. И вновь Нелл остановилась на середине.
– Да у нас экскурсия по мостам, – заметил Ларри.
– Я хочу, чтобы сегодняшний день тебе запомнился. – Нелл достала блокнот и карандаш.
– Нет зрелища пленительней! – сказал Ларри.
– Что?
– Сонет Вордсворта. Написан на Вестминстерском мосту. – Следующее послание. Держи. Твоя очередь. – Она протянула блокнот ему.
Ларри стал вспоминать дальше:
Такая тишь! Суда и паруса,
Театры, башни, куполов убранства —
Сияют в ясном утреннем пространстве,
Куда ни глянь, поля и небеса.
– Полей уж не осталось, – заметила Нелл.
– Ясного утреннего пространства – тоже. – Он вгляделся в здание парламента. – Кажется, будто все это было здесь всегда, но Вордсворт видел совсем другой пейзаж. А ведь и сотни лет не прошло. Здесь стояли другие дома, которые просто исчезли.
– Давай следующее письмо.
Ларри, задумавшись на мгновение, написал: «Пусть тот, кто найдет это послание, оглянется по сторонам и порадуется тому, что видит: ведь когда-нибудь ничего из этого не останется».
– Что-то невесело, а? – Нелл заглянула через плечо.
– Пусть ценят что имеют.
Он скатал листок в трубку, сунул в пузырек и протянул Нелл.
– Твое послание, ты и кидай! – фыркнула она.
Ларри размахнулся, метнул его в воду и долго глядел, как тот уплывает, подпрыгивая на волнах.
Они снова оседлали велосипеды и, миновав Миллбанк и выехав на Ламбетский мост, заспорили. Нелл утверждала, что обелиски по обеим сторонам увенчаны ананасами. Ларри полагал, что это сосновые шишки.
– Кому взбредет в голову вырезать из камня огромную сосновую шишку? – засмеялась Нелл.
