– Ты про Джорджа, что ли? – изумился Ларри. – Его дед лекарствами торговал.
– Лорд есть лорд, – невозмутимо ответила Джеральдина.
После ослепительного лета наступила сухая теплая осень – отличное время для свадьбы. Ее назначили на субботу, двадцать пятое октября.
– Мы же не хотим соперничать с королевской свадьбой, правда? – Барбара Бланделл пронзительно рассмеялась. Свадьба принцессы Елизаветы предстояла двадцатого ноября – именно это помешало герцогу Норфолкскому принять приглашение на венчание Джеральдины. – Я несколько разочарована, но понимаю: должен ведь кто-то заниматься свадьбой нашей будущей королевы.
Было решено, что медовый месяц молодые проведут в Нормандии – в доме Корнфордов, который уже успели отремонтировать после войны. Луиза пригласила их по пути к Ла-Маншу остановиться у них в усадьбе.
– Брачную ночь они проведут в Иденфилд-Плейс, – рассказывала подругам Барбара Бланделл. – Затем отправятся в родовое имение Ла-Гранд-Эз, – напирая на «Плейс», «имение» и «Гранд».
Ларри это не смущало. Он любовался Джеральдиной в родной стихии. Как та тихо отменяет экстравагантные приказы матери, проверяет, правильно ли каждый из участников церемонии понимает свою задачу. Ведь каждому из членов семьи, священников, гостей и обслуги отведена на свадьбе особая роль. Ларри поражался ее глазу на любые мелочи и уверенности в собственной правоте, когда дело касалось спорных вопросов. Она наденет свадебное платье матери, которое портниха подгонит по фигуре. Ларри будет в визитке. Четыре подружки невесты и два мальчика-пажа. Шафером Джеральдина предложила выбрать Джорджа, но здесь Ларри был непреклонен: эта роль отведена Эду Эйвнеллу.
– Ты просто не видела Джорджа, – объяснил он. – Эд смотрится куда шикарней.
* * *
Пока Джеральдина занималась приготовлениями к свадьбе, Ларри осваивал азы семейного бизнеса. Лондонский головной офис «Элдерс & Файфс» недавно переехал с Олдвич на Пикадилли-Стреттон. Но персонал остался тот же: при виде Ларри все лица расцветали.
– Знаешь, что их так радует? – спросил отец. – Не твоя милая мордашка. Они надеются, что ты однажды займешь мое место, а значит, все останется по-прежнему.
– Конечно, – пообещал Ларри, – если от меня хоть что-то будет зависеть.
– Зависеть будет от высокого начальства в Новом Орлеане. – Имелась в виду могущественная «Юнайтед фрут ком-пани».
– Я-то думал, они передали дело в наши руки!
– Передали. В девятьсот втором, когда компания чуть не прогорела и отец обратился к ним за помощью. Тогда «Юнайтед» руководил Эндрю Престон, человек слова. Но Престона давно нет. Теперь всем заправляет парень по фамилии Зимюррэй. Этот совсем из другого теста.
– Зимюррэй?
– По-моему, изначально его звали Змура. Кажется, русский.
– И ты ему не доверяешь?
– Не хотелось бы попасть ему под горячую руку. Но пока мы приносим прибыль, думаю, он к нам цепляться не будет.
Вникая в дела компании, Ларри посетил доки в Эйвонмауте и в Ливерпуле, осмотрел специализированные вагоны с контролем температуры и несколько крупных складов, поднялся на борт недавно приобретенного трофейного грузового судна «Зент III». Когда-то его построили норвежцы. До войны флот «Файфс» состоял из двадцати одного судна, сейчас насчитывал только четырнадцать. Но из-за продолжающегося спада в экономике хватало и этого. Плюс еще правительственные запреты и недопоставки с Ямайки.
– Мы считаем, что решение проблемы – на Канарах, – сказал Уильям Корнфорд, – там, где компания начинала.
– С контейнерами, смотрю, неважно, – заметил Ларри. – От них одна головная боль, – объяснил отец. – У нас есть прекрасные специализированные сухогрузы.
– Все равно не стоит упускать их из виду.
За обедом и ужином они привычно беседовали о грузоподъемности и листовой пятнистости. Ларри сам удивлялся, как быстро он проникся заботами компании и стал своим в офисе на Стреттон-стрит. Теперь он куда лучше понимал отца, для которого она была как семья.
Это не укрылось от внимания Корнфорда-старшего.
– Видишь? Это твое призвание, – улыбнулся он сыну.
* * *
День свадьбы выдался солнечным. Джордж прикатил на великолепном старомодном «роллс-ройсе» вместе с Эдом, Китти и Памелой.
– Где ты его откопал?! – воскликнул Ларри.
– Он принадлежал моему отцу. Я езжу на нем лишь по особым случаям. Ест прорву бензина.
Барбара Бланделл пришла в восторг:
– Обожаю, когда аристократы работают на публику!
Луиза не приехала из-за плохого самочувствия.
– Говорить пока рано, – шепнула Китти на ухо Ларри, – но сама она считает, что беременна!
Сама Китти беременна вполне явственно.
– Так это здорово!
– Если только она не ошибается.
Китти оперлась о его руку, и они отошли в сторонку.
– Как же я за тебя рада, милый. Ты заслужил собственную семью. Джеральдина ведь прекрасная, правда?
– Она полная противоположность Нелл, – ответил Ларри. – Это чтобы ты могла себе представить, какая она.
– Но Нелл мне нравилась своей искренностью. Она умела говорить то, что думает.
– О, Джеральдина тоже искренна. Но кроме того, она нравственный человек, чего о Нелл не скажешь. Когда познакомишься, поймешь. Человек строгой морали.
– И ты с ней счастлив?
– Я ее обожаю, – признался Ларри. – Чем больше я ее узнаю, тем лучше она мне кажется.
– Никто не может быть слишком хорош для тебя, – улыбнулась Китти. – Ты заслуживаешь самого лучшего.
Эд, облаченный во фрак, серый жилет и белый галстук, и правда выглядел великолепно. На его фоне отец Джеральдины выглядел стареньким, толстым и горбатым.
– Выпрямись, Хартли, – командовала жена, – не сутулься.
– Значит, ждете следующего? – спросил Ларри Эда.
– Вроде бы в середине декабря. Подарок под Рождество. – Эд окинул взглядом праздничную суматоху. – Как у тебя все стильно!
– Это Джеральдина. Вернее сказать, ее мама.
Мимо прошел Руперт Бланделл в визитке и с напряженной улыбкой.
– Руперт, какой-то ты сам не свой. – Ларри подмигнул. – Что, все настолько плохо?
– Правда? Да нет, это тебе кажется. Большое событие! – Он посмотрел на Эда: – Это ведь Эд Эйвнелл?
– Да, конечно. Иди поздоровайся.
Ларри подвел Руперта к Эду, они обменялись рукопожатиями, говоря, что помнят друг друга, но Эд явно не мог сообразить, кто такой Руперт.
– Руперт служил при Маунтбеттене, – напомнил Ларри.
– Вы ведь тогда Крест Виктории заслужили, – кивнул Руперт.
