Внутри мозга кипит конкуренция нейронов. Неиспользуемые нейроны исчезают, победители выживают. Если они используются часто, то они обрастают слоем белой жировой ткани, которая во много раз усиливает скорость передачи, происходит своего рода апгрейд серого вещества до белого. Этот процесс идет неравномерно, в некоторых частях мозга может нарастать серое вещество, а в некоторых серое превращается в белое. Однако если этот процесс в принципе происходит, то апгрейд осуществляется очень быстро — в некоторых областях 50 % нервной ткани может видоизмениться в течение всего лишь одного года.
В результате этого возможны резкие скачки в интеллектуальном развитии (точно так же ребенок способен сильно вырасти за лето). В период приблизительно с 9 до 13 лет быстрое развитие левого полушария приводит к большому прогрессу в речевом развитии. Считается, что префронтальная кора головного мозга играет огромную роль в способности абстрактно мыслить. В этой области мозга апгрейд не начинается до предпубертатной стадии. Эта одна из областей мозга, которая достигает зрелости одной из последних.
В те же годы мозг улучшает организацию больших нервных капсул, которые соединяют доли мозга друг с другом. Нервы, соединенные под углом, имеют преимущество в использовании по сравнению с нервами, идущими параллельно. Небольшие изменения могут привести к поразительным результатам: улучшение организации всего на 10 % объясняет разницу между IQ ниже 80 и IQ выше 130 баллов. Подобные десятипроцентные улучшения — обычное явление в период с 5 до 18 лет. Учитывая эту реорганизацию, совершенно неудивительно, что результаты тестов IQ в раннем детском возрасте дают такой сильный разброс. В период с 3 до 10 лет результаты IQ тестов детей могут увеличиваться или снижаться более чем на 15 %. Все сказанное имеет даже большее отношение к «головастым» детям, потому что их интеллект более гибок, чем у обычных детей.
Ричард Хайер — известнейший невролог, работает в Калифорнийском университете в Ирвине. Он был в шоке, узнав от меня о том, что в Нью-Йорке одаренных учеников отбирают в пятилетнем возрасте на основании часового теста. «Я думал, что в школьных округах с этим покончили несколько десятилетий назад, — говорит Хайер. — Если тестировать пятилетних, то я не считаю, что один снимок соединения длинной цепи развития может быть полезен. Дети с разной скоростью проходят различные этапы развития. Зачем забывать о детях, быстрое развитие которых начинается после пяти лет?»
Хайер специализируется на точном установлении месторасположения интеллекта в мозгу. Неврология всегда стремилась узнать, за какие функции отвечает каждая конкретная часть мозга. Ранние результаты исследований были получены на пациентах, у которых пострадала та или иная часть мозга. В зависимости от того, что эти пациенты не могли делать, наука узнала, в какой части мозга происходит обработка визуального восприятия, какая отвечает за моторику, а какая — за понимание языка.
За последние десять лет технология сканирования мозга позволила нам узнать очень многое. Мы знаем, в какой части мозга загорается сигнал тревоги при неизбежном приближении опасности, в какой мы испытываем религиозные чувства и где именно в мозгу расположен центр, который требует, чтобы обладатель мозга испытал романтическую любовь.
Однако место в мозгу, в котором находится интеллект, так и не было найдено. Такие неврологи, как Хайер, стояли на пороге точного определения кластеров серой материи, содержащей интеллект у большинства взрослых. Однако во время исследований ученые обнаружили нечто, заставившее их в корне пересмотреть устоявшееся предположение о том, что каждая конкретная область мозга связана с какой-то конкретной функцией.
По мере роста ребенка область мозга, в которой происходит интеллектуальная деятельность, меняется. Нервная система маленького ребенка отличается от той, которая окажется в его распоряжении, когда он станет сначала подростком, а потом взрослым. В этих системах много совпадений и пересечений, но и разница очень значительна. В конечном счете во многом интеллектуальные успехи ребенка будут зависеть от того, как его мозг научится переносить обработку интеллектуальной информации в те области, где эта обработка происходит более эффективно.
Брэдли Шлаггар — невролог из университета Вашингтона в Сент-Луисе. Шлаггар определил, что дети и взрослые при выполнении простого устного теста внутри сканера МРТ используют 40 определенных кластеров серой материи. Однако, сравнив сканы девятилетних детей и двадцатипятилетних взрослых, он пришел к выводу, что только половина этих кластеров была у них одинаковой. Взрослые использовали свой мозг совсем не так, как это делали дети.
Кун Хо Ли из Национального университета в Сеуле попросил две группы корейских старшеклассников решать разные задачи внутри томографа. Активность мозга одаренных подростков переключилась в теменную долю, и именно они оказались среди 1 % тех, кто закончил тест с лучшими результатами. При этом в мозгу остальных подростков подобного перехода мысленной активности не наблюдалось.
Ученые разных стран подтверждают эти открытия. Исследователи из Корнельского, Стэнфордского университетов и лондонского Кингс-колледжа пришли к выводу о том, что когнитивные цепочки детей совсем не такие, как у взрослых.
«Все это противоречит старым устоям неврологии, — заметил Хайер с улыбкой. — Исследования идут в новом направлении, и суть их сводится к тому, что интеллект мигрирует из одной области мозга в другую».
В то время, когда большинство детей тестируют на одаренность для записи в частные детские сады и школу-восьмилетку, у них еще не до конца развилась кора головного мозга и не произошел переход интеллектуальной активности из одной доли мозга в другую. Мы принимаем серьезные решения о будущем детей тогда, когда их мозг еще не начал переживать кардинальные изменения, которые и будут определять их интеллект.
Интеллектуальное развитие невозможно изобразить в виде сглаженной кривой. График интеллектуального развития состоит из острых углов, взлетов и падений, которые необходимо пережить.
Нам необходимо подумать, почему мы отбираем умных детей так рано. Мы сами придумали эту систему, чтобы обнаружить и лелеять таланты. Но система не работает для большинства детей, и в результате мы не замечаем очень многих талантливых ребят.
Так как же быть с теми, чьи таланты проявятся позднее? Неврологи считают, что для достижения максимальных когнитивных способностей более поздний вариант развития оптимален. К тому же подождать нужно совсем чуть-чуть. Вся система отбора талантливых детей стала бы намного эффективнее, если бы мы отложили начало тестирования на время окончания второго класса.
Талантливые дети развиваются очень неровно. (Бывают случаи, когда оценки одаренного ребенка за устные и письменные задания настолько разнятся, что по результатом одной половины теста ребенка можно записать в программу для одаренных, а по результатам другой половины — отправить в класс коррекции.)
Многие даже не догадываются о том, что скачкообразное и неровное развитие ребенка может оказаться плюсом, а не минусом. Кто знает, может быть, маленький ребенок с хорошими когнитивными способностями, испытывающий проблемы с фонетикой, скажет в будущем новое слово в абстрактном языке поэзии. А полная фиксация четырехлетнего ребенка на, допустим, динозаврах не говорит о том, что он ничего другого в жизни и знать не захочет. Возможно, в будущем это поможет ему развить концентрацию, которая сослужит ему в жизни добрую службу.
