Остров решил повторить исследование в четырех детсадах города Баффало. «Учитывая неожиданные результаты, мы хотели делать выводы на более широкой выборке, чем первоначальная», — говорит Остров.
Через год после начала исследования Остров подвел итог. В среднем две трети времени дети тратили на просмотр образовательных программ и треть — на видео с элементами насилия. Увеличение времени просмотра агрессивных материалов действительно крайне незначительно увеличило частоту драк в детсадах. Оказалось, что просмотр образовательных программ увеличил частоту проявлений физической агрессии практически в той же мере, как и просмотр телепрограмм с элементами насилия. Как и в Миннесоте, просмотр образовательных программ в значительной степени привел к увеличению реляционной агрессии. И чем больше дети их смотрели, тем хуже они себя вели по отношению к сверстникам. Причем это соотношение было в два с половиной раза выше, чем аналогичные показатели для «агрессивных» программ. Любопытно, что сериал «Артур» оказался более опасным, чем «Могучие рейнджеры».
Исследователи из Итака-колледж согласны с оценкой Острова и считают, что в детских телепрограммах присутствует много вербальной и реляционной агрессии. Под руководством профессора этого колледжа Синтии Шайбе студенты старших курсов внимательно отсмотрели 470 получасовых сегментов популярных телепрограмм для детей, записывая, сколько раз персонажи плохо отозвались о ком-то или плохо обошлись с кем-либо. Результаты анализа, проведенного Шайбе, показали, что в 96 % детских программ встречаются примеры оскорблений и унижений, то есть в среднем около восьми раз в течение получасового сегмента. Программы, которые считаются «просоциальными», оказались не намного лучше — две трети из них содержали оскорбления. Слышать подобное в реальной жизни крайне неприятно. («Как ты можешь спокойно спать, зная, что ты самый настоящий неудачник?» — спрашивает приятеля персонаж мультфильма «Спанч Боб».) Шайбе пришла к выводу, что оскорбление подается как нечто вполне невинное, никоим образом не унижающее собеседника. Из 2628 случаев унижений и плохого обращения, выявленных командой Шайбе, только в 50 % виновного персонажа поправили или одернули. Причем в образовательных программах подобного не произошло ни разу. Зрители слышали разве что смех за кадром.
Остров и Шайбе далеко не одиноки в своем стремлении найти причины детской агрессии.
Современные «продвинутые» родители, казалось бы, должны воспитать целое поколение вежливых неагрессивных отпрысков. Как только ребенок подрастает достаточно, чтобы что-то понимать, родители принимаются учить его доброте и состраданию. Чисто теоретически драки, издевки и жестокость должны были давно кануть в Лету вместе с малолетними хулиганами, которые мучают кошек и стреляют в птиц из рогаток. Но нет, мы все чаще и чаще слышим о буллинге
[39]. Похоже, что сюжет «Повелителя мух»
[40] остается актуальным и по сей день.
Так почему же современные методы воспитания не сделали детей более цивилизованными? В предыдущих главах мы обсудили детское вранье и расовые предрассудки в школах. Давайте сейчас рассмотрим детскую агрессивность, которая имеет много проявлений: потасовки в песочнице, запугивание и физическая агрессия в средних классах, остракизм в старших.
Детскую агрессию очень легко объяснить нездоровой атмосферой в семье. Можно предположить, что если дома у ребенка все хорошо, то он не вырастет агрессивным. Однако сейчас агресии так много, что это объяснение уже не кажется убедительным. Выходит, что мы получим «эффект озера Вобегон» — выйдет, что практически каждый родитель плохо справляется со своими обязанностями.
Агрессивное поведение традиционно считалось чем-то вроде врожденной аномалии, разновидностью психического отклонения, признаком неспособности вписаться в общество. Проявление агрессии у детей прочило им проблемы в будущем. Классическими причинами агрессии считались факты агрессии: конфликтная ситуация дома, телесные наказания, просмотр телепрограмм со сценами насилия, остракизм со стороны сверстников. Ученые не собираются отказываться от этой точки зрения, однако новые исследования свидетельствуют, что не все так просто, как кажется.
Все слышали о пагубном влиянии родительских ссор на детскую психику. Особенно опасны громкие споры, которые могут перерасти в рукоприкладство. Но как влияют на ребенка обычные «бытовые» конфликты? Марк Каммингс из университета Нотр-Дам исследует этот вопрос уже более десяти лет.
Каждый ребенок время от времени видит, как его родители, бабушки и дедушки или другие взрослые, которые о нем заботятся, ругаются по самым банальным поводам: кто забыл взять вещи из химчистки или чья сегодня очередь везти детей в школу. Каммингс провел исследование, в ходе которого родители отмечали каждый свой спор или конфликт. Мамы насчитали до восьми разногласий в день, папы чуть меньше. Родители могут стремиться оградить детей от негативного влияния супружеских ссор, но удается это примерно в половине случаев. Дети настолько чувствительны к отношениям между родителями, что Каммингс называет их «эмоциональными счетчиками Гейгера». В одной из своих работ он пишет, что безопасность и эмоциональное благополучие детей в большей степени зависят от взаимоотношений между родителями, чем от отношений между родителями и детьми.
Значит, дети плохо реагируют на пререкания между родителями? Не обязательно. Каммингс проводил очень сложные эксперименты, в ходе которых дети наблюдали ссоры, после чего ученый измерял количество в их слюне гормона стресса кортизола. Иногда для проведения экспериментов нанимали актеров, иногда в них участвовала и мать ребенка. Последнее могло происходить, например, так: мать находится с ребенком, звонит ее телефон, и она начинает ругаться с «папой». Все реплики матери заранее прописаны в сценарии и заучены наизусть. В другой части эксперимента дети наблюдали на мониторах ссоры двоих посторонних людей. Ребят просили представить себе, что эти двое — их родители. Во время одного из исследований треть испытуемых после просмотра видеоматериала начала агрессивно себя вести — дети кричали, злились и били подушку. Но в ходе того же самого исследования произошло нечто уменьшающее агрессивное поведение у всех детей (за исключением 4 %). И что же это было? Концовка видеоматериала, в которой было показано разрешение конфликта. Если видеоматериал со сценой конфликта останавливали на середине ссоры, это отрицательно действовало на детей. Но если ребенку давали досмотреть сцену примирения, он успокаивался. «Мы экспериментировали с силой конфликта и накалом страстей, но эти факторы не имели никакого значения, — вспоминает Каммингс. — Даже после наблюдения бурной ссоры дети вели себя спокойно, если они видели концовку с примирением сторон».
