– На бытовое насилие тянет, ты, козел, – бурчала она, потирая ушибленный бок.
Вокруг собирались любопытные. Я к тому моменту была на стоянке.
– Зря стараешься, – сказал Тайлер.
Его глаза прочесывали толпу, искали меня. Нашли. Зафиксировались. Он прошел ко мне, расталкивая поперечных; повел меня в дом. Коринна осталась жаловаться всякому, кто соглашался слушать.
– Тебе и правда было интересно, как я поступлю? – спросил Тайлер и добавил о Коринне: – Ишь, нашла себе кролика подопытного. Смотри, Ник, никогда так со мной не поступай.
– Я и не поступаю. Я про ее план не знала.
Он прищурился на толпу, остановил взгляд на Коринне. Она в ответ сверкнула глазами.
– Вы с ней подруги, Ник.
«Правда или вызов». «Вызов. Вызов. Всегда выбирай вызов».
«Тик-так, Ник».
Когда вечеринка закончилась, я набросилась на Коринну. Тайлер ждал у выхода.
– Какого черта ты это сделала?
Коринна невозмутимо улыбнулась.
– Ну ты ведь должна была знать. Теперь знаешь.
Она потерла руку, подалась ко мне, поймав взгляд Дэниела.
– Скажи по секрету, Ник: у него все броски такие мощные?
Это было за шесть месяцев до Коринниного исчезновения.
Я стала отдаляться от нее. Постепенно, по чуть-чуть. Восемнадцать лет – грань, за которой начинается взрослость.
Я что-то проворонила. Так я все и подала Эверетту. Я не отвечала на Кориннины звонки, если в это время была с Тайлером. Когда она являлась без предупреждения, когда уверяла, что мы с ней планировали нечто, я ее гнала. Торопилась к Тайлеру.
Я отводила глаза – и в какой-то момент Коринна исчезла.
* * *
Воображаемую коробку из полицейского участка заполнили эпизоды – свидетельства очевидцев, домыслы обывателей.
Туда, в официальное досье, отправился случай на стоянке, когда Тайлер толкнул Коринну.
Многие видели, как Байли целовала Джексона – этот факт тоже пополнил копилку.
Но были и другие факты, другие эпизоды, до «коробки» не дошедшие. Сколько – никто не считал. Слишком личные, слишком интимные, чтобы раскрывать их следствию. К примеру, я накрепко зафиксировала в памяти Кориннин шепот (вылазка в лес с ночевкой, палатка, мы в спальных мешках, плечом к плечу). Или вот еще: однажды в гостиную влетела птица, а Коринна не вздрогнула, лишь глаза закатила. Метнулась в гараж за лопатой, шарахнула птицу об асфальт подъездной дорожки, надавила, не поморщившись. Шорох крыльев преследовал меня не одну неделю – как и Кориннино «Добро пожаловать», обращенное к мертвой птице.
Или взять отдых в кемпинге, перед выпускным классом. Коринна затащила меня в летний душ, в одну кабинку с собой («Надо же, какие мы стыдливые!»); устроила из этого целое шоу. Дверь кабинки до земли не доходила, виднелись наши голые ноги. Одежду Коринна перекинула через перегородку. Попросила: «Спинку не намылишь?» – настолько громко, что кто-то из наших ребят присвистнул. И повернулась спиной – медленно, чтобы я увидела шрамы: косой, от позвоночника к лопатке, и еще один, пониже, тонкий, четкий, словно от лезвия. Я промолчала. Просто взяла мыло и стала мылить ей спину, стараясь не касаться шрамов. Так и не спросила, кто их оставил – Джексон, отец или кто другой. Коринна хотела, чтобы я знала о шрамах, чтобы не могла от них отмахнуться.
Из душа мы вышли вместе, одежда липла к влажной коже. Джексон меня чуть взглядом не испепелил. Я этот взгляд до конца отдыха ощущала.
Исчезнув, Коринна превратилась в легенду. Но была-то она просто восемнадцатилетней выпендрежницей. Наивно полагала, что под нее весь мир прогнется. Наверное, мучилась, впервые поняв, что мир этого не сделает.
* * *
Эверетт распахнул окна. Старые рамы скрипнули, сопротивляясь, бумаги на столе затрепетали, зашуршали словно крылья.
До вечера я заворачивала родительский сервиз в старые газеты и таскала коробки в машину, чтобы везти к Дэниелу. От типографской краски пальцы почернели. Когда настало время ехать на ужин, я закрыла окна, распахнутые Эвереттом, и по два раза проверила блокираторы.
– К ночи в доме пекло будет, – сказал Эверетт.
– К ночи всегда становится прохладно и сыро, – возразила я. – Здесь же горы. Иди, заводи мотор, включай кондиционер. Пусть машина остынет.
Со двора донесся шум мотора. Я выглянула в кухонное окно, притащила табуретку, зафиксировала ею заднюю дверь. Если в дом снова попытаются проникнуть, я буду знать. Либо табуретка будет сдвинута, либо окно открыто.
Я буду знать.
* * *
Пока Лора открывала нам дверь, пока я знакомила ее с Эвереттом, Дэниел тер себе шею сзади, будто его постигла жестокая судорога. Лора же вела себя как истинная южанка, приветливая и гостеприимная. Чтобы обнять ее, теперь надо было зайти сбоку – настолько вырос живот. Эверетт примеривался так и этак, наконец преуспел; Лора все это время удерживала на лице лучезарную улыбку.
– Я столько о тебе слышала! – сказала она Эверетту.
Распухшие пальцы коснулись его затылка, щека – его щеки.
– А я – о тебе. – Эверетт отстранился, руки скользнули в карманы. – Наконец-то мы познакомились. Я очень рад.
– Я тоже. Ты ведь расскажешь про свадьбу, правда? Потому что Ник совсем захлопоталась, из нее слова не вытянешь.
Мне досталась Лорина игривая усмешка.
Эверетт вымучил улыбку, я вскинула бровь – многозначительно, предостерегающе.
– Когда срок? – поинтересовался Эверетт.
Лора погладила живот, обтянутый платьем в цветочек.
– Через три недели.
– Мальчик будет или девочка?
Лора сверкнула на меня глазами и ответила:
– Девочка.
– Насчет имени определились?
Еще один красноречивый взгляд – Лора окончательно убедилась, что ничего я Эверетту о ней не рассказывала.
– Шаной назовем.
– Красивое имя.
Лора склонила голову набок.
– Это в честь мамы Дэна и Ник.
Эверетт кивнул слишком поспешно, Дэниел жестом указал на гостиную, спас нас обоих.
– Ник говорила, тебе нужно письма по мейлу отправить?
Они вышли, и Лора бросила притворяться. Плечи поникли, она прислонилась к стене.
– Мы не вовремя, да? Тебе нездоровится? – спросила я.
Лора, сразу оживившись, повела меня в кухню.
– Боже, Ник, что тут было!
Поведение вполне в ее духе. Лора почему-то уверена: став моей невесткой, она автоматически превратилась в близкую подругу и вправе рассчитывать на полное доверие. Мало ли, что в школе она меня в упор не видела. Да и после школы тоже, пока, четыре года назад, не начала встречаться с Дэниелом. Тогда-то Лора и решила, причем внезапно, что мы должны дружить.
