Одежду я отпихнула к стене, взобралась на эту кучу, залезла в вентиляционное отверстие по самый локоть. Пальцы уперлись в стену – туннель образовывал прямой угол, кардинально менял направление – с горизонтального на вертикальное. Я принялась доставать последние бумажки, я как раз тащила пожелтевший лист, когда зазвонили в дверь.
Черт.
Черт, черт, черт.
Не успела. Провозилась с тряпьем. Неужели так быстро оформили ордер на обыск? Знают они, что конкретно искать? И где?
Я замерла, затаив дыхание. Моя машина – прямо у террасы. Очевидно, что я сама – дома.
Звонок повторился; затем послышался глухой стук в дверь. Я не обязана открывать. Может, я вообще ушла на прогулку. Может, в ванной моюсь. Может, за мной друзья заехали. Впрочем, какая разница? Если у них есть ордер, мое присутствие им вовсе не нужно. Сами справятся.
Со стоном я запихнула находки обратно в вентиляцию. Комкая листы, заталкивала их как можно глубже. Закрутила решетку двумя шурупами, и тут звонок снова зазвонил, и я не успела закрутить третий шуруп, и сунула его в карман, и бросилась вниз по ступеням – растрепанная, помятая, словно только что из постели.
Так даже натуральнее.
В прихожей я глубоко вдохнула, искривила рот нарочитым зевком, открыла дверь. Солнце светило Эверетту в спину. В одной руке он держал мобильник, другую занес, чтобы снова постучать. Он просиял, когда я бросилась ему на шею. Слава богу. Эверетт. Не полиция, а Эверетт.
Ногами я обхватила его за талию, вдохнула знакомый запах – гель для волос, мыло, крахмал, – и он, неся меня, вошел, засмеялся.
– Я тоже по тебе скучал, Николетта. Извини, что разбудил, – очень уж хотелось сделать сюрприз.
Я соскользнула на пол, оглядела Эверетта: джинсы, футболка поло. Чемодан стоял на крыльце.
– Сюрприз удался, – сказала я, не выпуская его из объятий, еще не веря, что он – здесь, такой сильный, такой надежный. – Каким ветром тебя занесло?
– Ты просила о помощи – и вот я прилетел. Такие дела на расстоянии не решаются – присутствие необходимо. Вдобавок и повод с тобой повидаться.
Эверетт скользнул по мне взглядом, зафиксировал неприбранные волосы, мятые шорты. Улыбка погасла; чтобы выгадать время, он изобразил замешательство.
– Где мой чемодан? А, вот он…
Эверетт потащил чемодан в прихожую. Когда он поднял глаза, на лице успели восстановиться его фирменные спокойствие и собранность.
– Каковы наши дальнейшие действия? – спросила я.
Плечи напряглись, на глаза давила зарождающаяся мигрень.
– По дороге я заскочил в полицию. Припугнул их. Теперь до медицинского освидетельствования твоего отца они к нему с вопросами не сунутся.
Тело само собой расслабилось, мышцы обмякли.
– Боже. Эверетт, я тебя люблю.
Стоя посреди гостиной, он оценивал обстановку: всюду коробки; расшатанный стол, скрипучая экранная дверь. Напольное покрытие, знававшее лучшие времена; мебель отодвинута от недавно покрашенных стен. Он оценивал меня. Мой внешний вид. Я прижала ладони к бокам, чтобы унять дрожь.
– Я обещал разрулить – и разрулю, – произнес Эверетт.
– Спасибо, – сказала я.
И что дальше? Я не думала, что Эверетт когда-либо увидит этот дом; а он увидел. Еще один беглый взгляд.
– Все будет хорошо, Николетта… Ты сама-то в порядке?
Я увидела себя со стороны, его глазами. Жалкое зрелище. Сегодня я даже душ не принимала, а всю ночь шарила по шкафам. Переборщила с кофе, теперь дрожь в пальцах не унять.
– Вымоталась.
– Понимаю. Когда ты вчера звонила, я почувствовал по твоему голосу.
– Слушай, а как же твоя работа?
Какой сегодня день? Четверг? Нет, пятница. Точно, пятница.
– Как тебе удалось вырваться?
– Бумаги привез с собой. К сожалению, придется корпеть над ними все выходные.
– А ты вообще надолго?
Я скользнула к чемодану, потащила его от экранной двери. Чемодан был тяжелый, с такими на одну ночь не прилетают.
– Сегодня же поедем в лечебницу. Надеюсь, к понедельнику врачи успеют оформить необходимые справки. Прежде этого срока я не уеду, потом – увы.
Я подумала о блокнотах в вентиляционном отверстии. О двери со сломанным замком. О пропавших девушках.
– Нам бы лучше остановиться в отеле. Здесь кондиционер сломан, тебе будет душно.
– Исключено, – сказал Эверетт. – До ближайшего отеля двадцать пять миль.
Значит, уже проверил; значит, не принял в расчет бюджетный мотельчик на шоссе между Кули-Ридж и соседним городком. В этом мотельчике наверняка найдутся свободные номера.
– Может, дом мне покажешь?
Я сникла. Поежилась, обособилась от дома, от мыслей вроде: «Это папино кресло, а это мамин стол, еще от бабушки с дедушкой достался. Мама его наждачкой обработала и заново покрасила, а ведь могла бы и выбросить». Я попыталась взглянуть на дом и обстановку Эвереттовыми глазами.
– Смотреть особо не на что. Столовая, гостиная, кухня, прачечная. Ванная в конце коридора, есть заднее крыльцо. Мебель, как видишь, почти всю вывезли, а комары – просто звери лютые.
Эверетт огляделся – наверное, искал, куда поставить лэптоп. Зафиксировал взгляд на обеденном столе.
– Ага, сюда ставь, – сказала я, сгребая квитанции и чеки, запихивая их в кухонный шкаф, который как раз опорожнила.
Эверетт занял лэптопом освободившееся пространство, на стол же водрузил и свой пухлый портфель.
– Здесь можно будет работать?
– Конечно. Только в доме нет Интернета.
Он поморщился, затем подхватил чек, выроненный мной, – из магазина «Все для ремонта», с нечитабельной датой, подчеркнутой желтым маркером. Нахмурился. Я забрала у него чек, смяла, как простую бумажку.
– Здесь больше года никто не жил. Какой смысл платить за Интернет?
Я умолчала о том, что Интернета в доме и раньше не было. В нашей глуши связь спутниковая. Пропадает при малейшем изменении погоды. Лишние хлопоты для папы. Почту можно и по телефону проверить. Правда, провайдер здесь работает всего один – и не тот, который обслуживает сотовый Эверетта.
– Интернет есть в библиотеке, что рядом с полицейским участком. Близко отсюда. Я тебя отвезу, когда понадобится.
– Все нормально, Николетта. Заедем в библиотеку по дороге к твоему отцу. Мне только один файл сбросить, и все.
– Ты уверен? Потому что…
– Я приехал, чтобы быть с тобой, а не торчать в библиотеке. Я соскучился.
Соскучился, гм. Мы не так уж давно расстались. Не то чтобы мы стремились никогда не разлучаться, нет; просто я задумалась, может, мы пытаемся вписать отношения в заданный, хорошо обкатанный шаблон? Может, надо остановиться, а то и сделать шаг назад? Что произойдет, если мы притормозим, передохнем? Конечно, Эверетт скучал по мне. Конечно, хотел помочь. Но очевидно и другое: ему требовалось переключиться. На время забыть о подготовке к судебному процессу. Дистанцироваться. Я этот настрой еще по телефону уловила.
