«В нашу жизнь».
Она рассмеялась коротким, злобным смешком.
– Разуй глаза, Тайлер. Кто-то из Фареллов – убийца.
– Чушь, – заговорил Тайлер. – Ты своими мутными фотками ничего никому не докажешь. Может, это вообще фотошоп. Вдобавок на них дата не проставлена. Ты только одного добьешься. Сказать, чего именно? Сама сознаешься в шантаже. В том, что несколько лет вымогала деньги у пожилого человека, страдающего помутнением рассудка. Подумай, Аннализа, что тебе за это будет.
– Это вы ничего не докажете – именно потому, что мистер Фарелл с головой не дружит. А я – докажу. Доказательство – не снимки. Доказательство – труп. Вот и подумайте, ребятки, на досуге.
Я похолодела. «Она была на заднем крыльце, но всего секунду…» Куда она делась? Куда он ее утащил?
– Ты украла мое кольцо, и это-то я элементарно докажу.
За спиной Аннализы послышался шорох. Из леса вышел Дэниел.
– Мы с этим разберемся. Другим способом.
Рассудительный, ответственный Дэниел.
– Ой, какие мы самоуверенные!.. Лицемер несчастный, вот ты кто!
– Верни кольцо моей сестре, тогда и будем разговаривать, – отрезал Дэниел.
Аннализа застыла. Мы зашли в тупик. Два преступления – а в полицию ни об одном не заявишь, иначе второе всплывет.
– Кольца при мне нет, – сказала Аннализа, крепче впиваясь в ремешок дизайнерской сумочки.
Дэниел качнул головой.
– Ну так пойдем, заберем его.
– Ладно, – сказала она и стала медленно пятиться.
Несколько шагов она сделала чуть впереди Дэниела. Мы с Тайлером шли следом, Тайлерова ладонь лежала у меня на талии – как обещание: «Все хорошо, мы все разрулим, все под контролем». Не знаю, что стало причиной. Может, Аннализа запаниковала, потому что мы трое в темноте шли за ней; или же сообразила, что выбора у нее нет, что она влипла. Мы пересекли двор, перед нами была лесная чаща, кроны нависли черным пологом, хрустнул под ногой сучок – и Аннализа бросилась бежать.
Тайлер выругался и рванул за ней.
– Ник, жди здесь, – распорядился Дэниел.
Несколько прыжков – и мой брат тоже исчез в лесу. Я поняла его план: зайти с другого боку, взять в кольцо.
С холма отлично просматривались оба дома – наш и картеровский. Два силуэта: один совсем темный, другой – с подсветкой из кабины пикапа. Я встала так, чтобы лучше видеть картеровскую входную дверь. Смотрела на дверь, а слушала – лес. Потому что в нем водятся чудовища и призраки и потому что он – с глазами. Я стояла, готовая ко всему – к звукам борьбы, к шепоту, к воплю.
Но я услышала шаги. Обычные человеческие; медленные. Они приближались. Я присела на корточки, напружинилась, как перед броском.
– Ник?
Голос Тайлера. Можно выдохнуть.
– Я здесь. Ты ее нашел?
– Нет. А ты – ты видела ее?
Я покачала головой. Тайлер присел со мной рядом, тоже уставился на картеровский дом. Еще минут через двадцать с другой стороны подошел Дэниел.
– Упустил, черт возьми, – сказал он и для наглядности вытянул вперед руку, словно ловя призрак. – До самой реки вел, а на берегу – упустил.
– Она вернется, – сказал Тайлер.
– Дэниел, езжай домой. Лора волнуется, – сказала я.
Дэниел взглянул на часы, помрачнел.
– Позвоните, когда она объявится.
Сунул руки в карманы и зашагал к дому.
– И ты тоже, – сказала я Тайлеру. – Езжай домой. Я покараулю.
– Вот уж нет.
Тайлер уселся на землю.
– Никуда я отсюда не поеду.
* * *
Мы просидели на холме до рассвета. Аннализа так и не появилась.
Потом, уже дома, я взялась варить кофе. Я отслеживала кофейник, а Тайлер мерил шагами кухню и матерился.
Я стала глядеть в окно, грызя ноготь. Густой воздух казался наэлектризованным. От предчувствий стучало в висках: вот-вот что-то случится. Завоет сиреной, подруливая к дому, полицейский фургон; или тишину вскроет звонок Аннализы. Неважно, чтó это будет. Важно, что этого события мы как раз и дожидаемся. Я зажгла огонь в камине, швырнула туда снимки, досмотрела до конца, как они, запузырившись, скукожились; мысленно заклинала их: быстрее сгорайте, быстрее. Ничего не происходило. Когда Дэниел заехал по дороге на работу, я подумала: может, обойдется.
– Есть новости? – спросил Дэниел.
– Она не вернулась. Что ты Лоре сказал?
– Ничего. Возможности не было. Я задержался, и Лора уехала. Не иначе, к сестре. Господи. Мне бойкот объявлен.
– Скажи ей, что здесь был.
– Вот интересно, что такое ужасное с тобой случилось, Ник, что мне пришлось тебя караулить?
Я вздохнула.
– Наверняка ты сумеешь сочинить правдоподобную историю.
– Как меня все это достало, – пробормотал Дэниел, ероша волосы.
Последовало несколько нецензурных выражений, выданных вполголоса; затем Дэниел до боли вцепился в столешницу, часто и глубоко задышал; наконец взял себя в руки.
– Нужно поговорить с папой, Ник.
– Я поговорю.
– Будь осторожна, – сказал Дэниел, и я его поняла.
Нельзя заострять на этом папино внимание; нельзя, чтобы папа запутался; нельзя, чтобы стал себя накручивать. От меня требуется упоминание вскользь, как бы невзначай, что называется, «к слову»; от меня требуется выудить правду по фрагментам.
– Уезжайте, оба, – велела я. – На работу опоздаете. Все нормально. Будут новости – звоните.
За пустой Аннализиной квартирой я наблюдала до полудня. Видела, как долго стучалась к дочери миссис Картер. Не добившись толку, она достала из кармана запасной ключ и вошла. Я не сводила глаз с двери. Дождалась, пока миссис Картер вновь появилась на крыльце, с телефоном в руке, с потухшим взглядом. Зафиксировала момент, в который до миссис Картер дошло: ее дочь пропала.
* * *
Всю дорогу до «Больших сосен» меня трясло. Мышцы непроизвольно подергивались – вероятно, от избытка энергии, даром что я всю ночь не спала. Ног я не чуяла, так они отекли и отяжелели.
На стойке регистрации я назвалась и получила в провожатые молодого медбрата. Он довел меня до пустой папиной палаты.
– Ваш отец вышел прогуляться в сад, – сказал медбрат. – Погода отличная. Правда, прогноз обещает на завтра грозовые дожди.
Медбрат оперся на подоконник рядом со мной, и я заметила, что он пялится на мое отражение в стекле. Затем его взгляд скользнул к моему безымянному пальцу.
– Кстати, – он протянул руку для пожатия, – меня зовут Эндрю. Я здесь работаю.
