Следующие пять лет он провел в столице Азербайджана Баку. Его главной задачей являлось увеличение объемов нефтедобычи — Баку был для русских нефтяной Меккой. Проблемой оставались сложные межэтнические отношения на Кавказе. Отношения русских и азербайджанцев были напряженными; на всем Кавказе между различными группами населения вспыхивали ожесточенные конфликты. Киров, похоже, был настроен скептически в вопросе о создании Закавказской советской республики, которая объединила бы Азербайджан, Грузию и Армению.
XIV съезд партии в декабре 1925 г. положил начало процессу, который привел к абсолютной власти Сталина в партии и Советском государстве. Киров поддержал критику оппозиции, особенно Зиновьева, который возглавлял парторганизацию Ленинграда, носившего это имя после смерти Ленина в 1924 гг. «Мы... единодушно... прекратим то, что делается в первой советской столице, на родине коммунистической партии, в Ленинграде», — сказал он
[46].
Ленинградская оппозиция на съезде оказалась в полной изоляции. К концу съезда представители большинства побывали в Ленинграде, где встречались с работниками местных партийных комитетов. Среди этих представителей были также Орджоникидзе, Микоян и Киров. После серьезных столкновений оппозиции с делегатами съезда, Ленинградский губком небольшим перевесом голосов принял решение поддержать на съезде большинство. Впрочем, большинство городских парткомитетов приняло декларацию солидарности с ленинградскими делегатами съезда
[47].
На новый, 1926 г. из Москвы в Ленинград опять направили делегацию, на этот раз от переизбранного Центрального Комитета. Теперь целью поездки была смена руководства ленинградской парторганизации. И на этот раз Киров был одним из эмиссаров Москвы. После долгих пререканий с большинством ленинградской парторганизации Политбюро решило сменить состав вновь избранного Секретариат новыми людьми, в число которых входил Кирова. Но это не соответствовало желаниям Кирова. Еще до этих событий, во время съезда, он писал жене, что его могут направить в Ленинград на постоянную работу, при этом сообщал о своем категорическом отказе
[48]. В последующих письмах он пишет, что делает все возможное, чтобы избежать перевода в Ленинград, «где теперь происходит невероятная склока». Он также высказывает сомнения, сумеет ли справиться с работой
[49].
Но в результате был достигнут компромисс: Киров и другие видные партийцы должны были отправиться в Ленинград на несколько месяцев для проведения «чистки» местной парторганизации. По приезде в город на Неве они начал масштабную кампанию против оппозиции. Особый упор делался на завоевании авторитета в рабочих массах. Киров и другие партийные руководители ходили по заводам, учреждениям и организациям, где дискутировали с лидерами оппозиции. В первые две недели состоялось восемьдесят таких встреч, на десяти из которых председательствовал Киров.
Киров как руководитель ленинградской парторганизации
Теперь, когда Киров был назначен руководителем ленинградской парторганизации, его политическая карьера резко пошла в гору. В середине февраля 1926 г. он был избран первым секретарем Ленинградского губкома ВКП(б). И, похоже, в конце марта — начале апреля было окончательно решено, что он останется в Ленинграде. Киров к тому времени привык к новой работе и находил ее достаточно интересной и доставляющей удовольствие. В июле он был избран кандидатом в члены Политбюро. Его борьба с оппозицией — известной теперь как «объединенная оппозиция» — продолжалась. В том же году Киров произнес не менее 180 речей с обвинениями в адрес оппозиционеров. Его ораторское искусство продолжало совершенствоваться. Выступления Сергея Мироновича были простыми и ясными, что выгодно отличало их от довольно высокомерного тона выступлений Зиновьева. Это, несомненно, способствовало тому, что партийное руководство постепенно перетянуло на свою сторону большинство рабочих на крупных предприятиях.
В итоге Зиновьев и его сторонники потерпели полное поражение, большинство из них не только потеряли свои посты в Ленинграде, но и были вынуждены покинуть город. В октябре 1926 г. на пленуме ЦК именно Киров предложил вывести Троцкого и Каменева из Политбюро и отозвать Зиновьева с поста председателя Исполкома Коминтерна
[50]. На XV съезде ВКП(б) оппозиция оказалась в полной изоляции. Ораторы, которым едва давали говорить, подвергались насмешкам и оскорблениям. Киров целиком разделял точку зрения Сталина, согласно которой оппозиция должна была или безоговорочно капитулировать, или быть изгнанной из партии. Говоря о необходимости усиления внутрипартийной и государственной демократии, он в то же время требовал «самым решительным, самым твердым и самым беспощадным образом» всех, кто не согласен с партийным руководством, «отсечь» от партии
[51].
В это же время постепенно свернули нэп. Как мы видели в гл. 2, в 1928 г. был принят первый пятилетний план, предусматривающий ускоренную индустриализацию. С конца 1929 г. осуществлялась насильственная коллективизация советского сельского хозяйства, повлекшая за собой высылку множества «кулаков» и их семей. Бухарин, Рыков и Томский, протестовавшие против перегибов индустриализации и принудительной коллективизации, были теперь отстранены от партийного руководства.
Роль Кирова на этом этапе развития Советского Союза ясна не до конца. Утверждалось, что Киров и некоторые другие лидеры из сталинского окружения — включая Орджоникидзе, Валериана Куйбышева и Станислава Косиора — были политиками, способными мыслить самостоятельно и не всегда исполняющими капризы Сталина. Считается, что Киров сомневался в некоторых аспектах политики Сталина и вроде бы держался в стороне от кампании по осуждению «правого уклона» вплоть до апреля 1929 г., когда этот вопрос уже был решен
[52].
Согласно А. Г. Авторханову, осенью 1928 г. по распоряжению Сталина была создана секретная «теоретическая бригада» во главе с Кировым и Б. П. Позерном. Их задачей было поставлять Сталину статьи, которые осуждали линию Бухарина. Они должны были составить список работ Бухарина для сопоставления его формулировок с взглядами Маркса, Энгельса и Ленина
[53]. Авторханов ссылается на источник, в котором утверждается, что Политбюро в то время было расколото на два лагеря — бухаринский и сталинский. Куйбышев, Орджоникидзе и Михаил Калинин являлись сторонниками Бухарина, и только позже они перешли на сторону генерального секретаря, в то время как Киров (а также Молотов, Ворошилов, Каганович и некоторые другие) сразу занимали просталинскую позицию
[54]. Впрочем, стоит заметить, что доверие ко многим утверждениям Авторханова, и ранее подвергавшихся критике с разных сторон, серьезно подорвано с тех пор, как в 1990-е гг. были открыты советские архивы
[55].
