В Луге Драуле работала вместе с Николаевым в местной комсомольской организации. Они поженились в 1925 г.; в 1927 г. у них родился сын
[91]. Мильду Драуле описывают как красивую женщину с хорошей фигурой, румяными щеками и прекрасными золотистыми волосами. Она отличалась спокойствием, осторожностью и была отличной хозяйкой. Окружающие считали ее серьезной, независимой женщиной, преданной своей семье
[92].
Покинув Лугу, Николаев, Драуле, их сын и родители Драуле перебрались в Ленинград (так стал называться Петроград после смерти Ленина в 1924 г.). Николаев начал работать на заводе «Красный Арсенал»; официально он числился слесарем, позднее — строгальщиком
[93]. На самом деле он выполнял различные конторские обязанности или же функции диспетчера отдела материально-технического снабжения. В 1926 г. его снова призвали на военную службу, но опять признали не пригодным к службе по состоянию здоровья. Однако через год его признали годным к нестроевой службе. После этого Николаев попросил отсрочки от военной службы семейному положению. Первоначально его просьба была отклонена, однако позднее он был освобожден от службы более высокими инстанциями. Тем не менее он продолжал оставаться военнообязанным.
Николаев уволился с завода «Красный Арсенал»; по всей видимости, он был недоволен своей зарплатой, по поводу чего поднял шум в печати. Подлинная же причина его увольнения так и осталась неизвестной. Во время чистки партии в 1929 г. он получил выговор за это дело, однако сохранил свой партбилет. В это же время Николаев стал виновником дорожного происшествия: совершил наезд на велосипеде на пешехода, который получил травму. Николаев был оштрафован за неосторожную езду, заплатил пострадавшему компенсацию; он на это остро отреагировал. Данный случай рассматривался местными партийными органами, которые объявили Николаеву выговор
[94].
Спустя некоторое время Николаева перевели на завод им. Карла Маркса, работа на котором у него снова не заладилась. В апреле 1931 г. Николаев попал на службу в областной комитет партии в Смольном. Шесть месяцев спустя его перевели в областной совет общества «Долой неграмотность». В апреле 1932 г. райком партии рекомендовал его на новую должность — референт в промышленном отделе обкома партии, который также находился в Смольном. Он проработал там ровно четыре месяца, после чего снова поменял работу — на этот раз его зачислили инспектором находившейся в Смольном Инспекции цен Рабоче-крестьянской инспекции (Рабкрина)
[95].
Во время чистки партии в 1933 г. его работа рассматривалась на заседании Контрольной комиссии Ленинградского обкома партии, которая установила, что его работа в качестве инспектора цен «не всегда была продумана»: как считалось, он пытался делать все очень быстро (очевидно, что у него не было никакого желания хорошо работать даже в тех случаях, когда он мог это делать). Предлагалось вынести ему предупреждение с тем, чтобы он не наделал бы больших ошибок. Тем не менее комиссия постановила считать его дело закрытым
[96].
В октябре 1933 г. наш герой был принят на работу инструктором по приему документов в Ленинградское отделение Института истории партии
[97]. Его работа в этом качестве нареканий не вызывала. Он получал хорошую зарплату в размере 250-275 руб. в месяц. По-видимому, он старался продвинуться по карьерной лестнице и поступил в Коммунистический университет. Его жена также делала успешную карьеру. После того как семья Николаева перебралась в Ленинград, Мильда Драуле занималась различной работой, была бухгалтером и управляющей делами.
С 1930 г. она работала в аппарате Ленинградского обкома партии в Смольном, и в. течение некоторого времени Драуле и Николаев работали в одном здании. На учете Мильда состояла в партийной организации Смольного. Как и все партийцы, она имела общественные нагрузки: как член бюро ячейки она проверяла задолженности по партийным взносам. Во время чистки партии в 1933 г. она не пострадала, т. к. ее дети часто болели и она редко посещала партсобрания; при этом она никогда не имела никаких партийных взысканий. Было сочтено, что она имеет право состоять в партии
[98].
В конце 1931 г. у Николаева и Драуле родился второй сын. Весной 1933 г. она начала работать в Ленинградском управлении уполномоченного наркомата тяжелой промышленности с окладом 250 руб. Потом ее назначили на ответственную должность, и ежемесячный оклад Мильды Драуле был теперь 275 руб.
[99] Незадолго перед этим семья Николаева переехала в трехкомнатную квартиру в новом доме. Как представляется, эту семью ожидало хорошее будущее (по крайней мере в материальном отношении).
Исключение Николаева из партии и новое увольнение
Однако скоро их положение коренным образом изменилось. После всего шести месяцев работы в Институте истории партии в апреле 1934 г. местная парторганизация в рамках кампании по улучшению работы железнодорожных дорог мобилизовала Николаева и направила его на транспорт. Ссылаясь на состояние здоровья и семейные обстоятельства, Николаев отказался выполнить этот приказ. Тогда партком Института решил исключить его из партии «за отказ подчиниться партдисциплине, обывательское реагирование на посылку по партмобилизации (склочные обвинения ряда руководящих работников-партийцев)». Он потерял работу и в Институте. Николаев подал апелляцию, и после признания им своих ошибок апелляционная инстанция рекомендовала восстановить его в партии. При этом он получил строгий выговор за нарушение дисциплины и мелкобуржуазные настроения. Данная рекомендация была утверждена партийными органами 17 мая 1934 г.
[100] Тем не менее на свою работу в Институте истории партии Николаев так никогда и не вернулся.
С апреля 1934 г. Николаев был безработным. Выборгский райком партии предлагал ему несколько мест работы. Однако Николаев отказался от всех этих предложений, ссылаясь на разные причины. Предложенные места были связаны с работой на производстве с очень маленькими окладами — от 70 до 120 руб. (в отличие от 250-275 руб., которые он получал в Институте истории партии). Николаев обращался с претензиями в различные учреждения, жалуясь на несправедливое и бессердечное отношение к себе. Он требовал снятия с себя партийного выговора и восстановления на работе в Институте истории партии. Подобные жалобы он писал и Кирову
[101].
