– Нет, – она не выглянула из-под одеяла и еще сильнее натянула его на себя, как будто собиралась спать.
Генри осмотрелся в комнате. Здесь всегда было невероятно чисто. Ни носка на полу, ни вынутой книги на полках, где все расставлено по алфавиту. Пахло лимонным полиролем для мебели и чистым постельным бельем.
– Хорошо, – сказала Тесс. – Ты можешь сказать, где ты нашла это?
Она откинула одеяло и показала Эмме фотографию. Эмма посмотрела на снимок, потом судорожно начала дергать нитку, выбившуюся из стеганого одеяла.
– В лесу.
– Где?
Генри снова закрыл глаз ладонью, стараясь выдавить боль наружу.
– В лесу за садом, – ответила Эмма, переводя взгляд с одеяла на лицо Тесс. – Там слова на деревьях.
– Ты можешь показать? – спросила Тесс и взяла дочь за руку. Эмма кивнула и встала с кровати.
На улице было уже темно, поэтому они взяли фонарик из шкафа в прихожей. Генри последовал за ними, но тут раздался звонок стационарного телефона.
– Вот черт, – пробормотал он, когда вернулся и взял трубку, думая о том, что звонит один из его сотрудников, который допоздна задержался на адской работе, которую нужно закончить во что бы то ни стало, хотя они уже вышли за рамки бюджета.
– Алло? – никакого ответа на другом конце линии. – Кто звонит?
Отлично. Генри уже собирался повесить трубку, когда услышал мужской кашель.
– Это Генри? Генри Дефорж?
– Да.
– Меня зовут Билл Лунд. Семья Спенсера Стайлса обратилась ко мне за помощью в расследовании его смерти.
В горле у Генри встал комок.
– Вы еще там, Генри?
– Да, конечно. Чем я могу помочь, мистер Лунд?
– В сущности, я только что приехал в Вермонт и надеялся договориться о встрече с вами. Завтра днем у меня назначено несколько встреч в Секстоне, поэтому как насчет утренней встречи? Скажем, в десять утра? Я могу приехать к вам домой или в офис, как будет удобнее.
Генри сглотнул, пытаясь растворить тугой комок в горле.
– Очень хорошо. Встретимся в доме, я буду на месте. К нам можно доехать по шоссе № 2; дом находится примерно в одной миле от центра города, с правой стороны. Дом номер 313, вы узнаете его по белому почтовому ящику с нарисованными садовыми фиалками.
– Отлично, Генри. Буду ждать встречи. Можно задать несколько вопросов, если у вас есть минутка?
– Э-э-э, да. Разумеется.
– Сестра Спенсера рассказала вам об открытке. Вы имеете представление, кто мог отправить ее?
– Ни малейшего понятия, – ответил Генри, довольный тем, что можно сказать правду.
– Вы, случайно, не находитесь на связи с Валери Дельмарко или со Сьюзен Пирс?
Генри сунул руку в карман, достал старую цепочку с брелоком и встряхнул его. Белая цифра «8» почти стерлась, а жидкость внутри потемнела со временем, так что пластиковый штемпель внутри почти невозможно было прочесть.
– Боюсь, что нет. После окончания колледжа Вэл уехала домой в Бостон, а Сьюзи направилась в Калифорнию.
Он снова встряхнул шарик и вообразил, будто видит в мутной жидкости слово Лжец.
– А Спенсер, он отправился домой в Чикаго? – спросил Билл.
– Думаю, да, – ответил Генри. – Хотя на самом деле, я не уверен.
– Он был близок с Валери?
Генри почти не помнил. Он был не слишком хорошо знаком с ними, пока они находились вместе, – только потом, когда образовалось их общество. Он видел их вместе в кампусе и обратил внимание, что Спенсер держит ее на коротком поводке. Они были одной из тех пар, где мужчина говорит и принимает решения от лица обоих партнеров. Мы не пойдем на эту вечеринку. Мы считаем, что кубизм сильно переоценен.
– Какое-то время, но недолго. Они разошлись во время выпускного года, – Примерно в то время, когда Вэл стала Уинни. – Потом она сблизилась со Сьюзи.
– Ясно. Хорошо, благодарю вас. Встретимся завтра.
– Отлично, – сказал Генри, довольный тем, что так просто сорвался с крючка. Но он знал, что это лишь начало. Если этот парень чего-то стоит, то найдет доказательства, которые выставят его лжецом. И что тогда?
В трубке зазвучали гудки отбоя. Рука Генри заметно дрожала, когда он положил трубку на рычаг. Несколько минут он стоял в полузабытьи, вспоминая узкое лицо Спенсера и его длинное черное пальто с едва ли не бездонными карманами. Он все еще стоял у телефона в прихожей, когда увидел Тесс и Эмму, которые пересекали двор и шли по дорожке к дому, светя перед собой фонариком.
– Девять, – прошептала Эмма, когда они вошли. Генри непонятна была эта странная привычка. Она что, говорит по-немецки? Говорит «нет»
[8] каждый раз, когда приходит домой? Как будто ощущает что-то неправильное.
Тесс была бледная и дрожала всем телом. Она выглядела точно так же, как…
– Генри, – она ртом пыталась поймать воздух, – там, в лесу! Кто-то разрисовал деревья.
Призрачный вздох.
– Что?
– Кто-то написал краской слова на деревьях.
– Какие слова?
– «Здесь были Сердобольные Разоблачители».
Генри ничего не ответил; он просто стоял, упираясь рукой в стену для опоры. Он посмотрел на дочь, которая пристально разглядывала картину с лосем, словно не видела ничего интереснее.
– Она взяла мою бордовую краску, – голос Тесс прозвучал так тихо, что Генри подумал, не ослышался ли он.
– Кто? – переспросил он.
– Может быть, это дама, которая нарисовала Фрэнсиса, – сказала Эмма, по-прежнему не сводя взгляда с лося. – Может быть, она вернулась.
В этот момент у Генри возникло четкое впечатление, что лось шевельнулся, моргнул и с озорным видом подмигнул ему.
– Ты видела… – начал он, и его дочь улыбнулась с таким видом, что у него не остается никаких сомнений: да, она тоже видела это.
Глава 13
У Тесс так сильно дрожали руки, что она никак не могла попасть ключом в замок на двери своей студии. Красные буквы, которые она видела на деревьях, пылали в ее сознании собственным светом, как неоновая вывеска. Здесь были Сердобольные Разоблачители. Признание. Предупреждение.
– У тебя есть ключ от дома Берусси? – спросил Генри.
Сьюзи пожала плечами и вставила ключ в замок грубо вытесанной деревянной двери.
– А теперь скажи, что ты не трахалась с ним, – поддразнила Вэл.
Сьюзи сделала вид, будто не слышала. Из-за отпертой двери доносилось низкое рычание.
