Плеск, плеск. Кто-то загребает воду. Кто-то прыгнул в бассейн к Эмме. Плеск, кряхтение, звуки борьбы. Эмма кашляет, давится и плачет. Генри приподнимает голову, – двухтонную раздутую голову, – и кровь из раны надо лбом заливает ему глаза.
Сьюзи вынесла Эмму из бассейна. Только это не Сьюзи. Это он сам в светлом парике. Парик падает, и он видит темные спутанные волосы и белую футболку.
Генри уверен, что видит себя, молодого бравого парня из колледжа, который вытаскивает свою дочь из воды. Того Генри, которым он должен был оставаться.
Фигура стала приближаться с Эммой на руках. Генри закрыл глаза, страшась заглянуть в собственное лицо и уверенный в том, что если это случится, то нынешний Генри, – слабый, жалкий, пьяный Генри, – просто рассыплется в горстку бесполезных атомов.
Эмма выплюнула воду и стала заливаться плачем, громко крича:
– Папа, папа, папа!
Генри задержал дыхание, сосчитал до трех и открыл глаза.
– Привет, Генри, – сказал человек, и Генри увидел, что это вовсе не мужчина, а женщина. Женщина с самыми сильными и красивыми руками, которые ему когда-либо приходилось увидеть. Но, присмотревшись внимательнее, Генри заметил диагонально перекрещенные полоски шрамов на коже, покрывающие ее руки, словно рукава.
– Уинни? – прошептал Генри и наконец перевел взгляд с рук на лицо женщины.
– Похоже, тебе понадобится наложить швы, – сказала Уинни.
Генри с шумом выпустил воздух из легких, и все вокруг померкло у него перед глазами.
Глава 30
Страсть?
Вот дерьмо.
Тесс надела солнечные очки, включила заднюю передачу и начала пятиться от коттеджа с мансардой, крытой блеклой серой черепицей. Клэр стояла на крыльце и махала ей рукой, в которой держала зажженную сигарету.
Тесс увидела, как колибри на мгновение вернулась, описывая зигзаг над головой Клэр. Та посмотрела вверх, лукаво улыбнулась и указала на птицу.
Тесс кивнула и улыбнулась. Она выехала с подъездной дорожки.
Клэр попросила ее обдумать предложение и позвонить в ближайшие два дня. Она упомянула о том, что Тесс получит «хорошую компенсацию» за свою работу.
– Даже если вы откажетесь, мне будет приятно снова встретиться с вами, – сказала Клэр. – Мы могли бы позавтракать вместе.
Тесс пообещала позвонить. Теперь ее руки подрагивали, когда она хваталась за рулевое колесо «Вольво». Она внушила себе, что дело в никотине, но это была неправда.
Дело в том, что Клэр оказалась права. Женщина, едва знакомая с ней, увидела суть за неказистыми пионами, торчащими из ржавых леек; она увидела влажные плотоядные цветы, похожие на богов, которые заглатывают людей целиком.
Кожа Тесс до сих пор горела от ее прикосновения.
Это напоминает ей… что? Какое-то давно забытое чувство.
Она была слишком взвинчена, чтобы сразу же отправиться домой; Тесс понимала, что любое волшебство, произошедшее между ней и Клэр, рассеется как дым, когда она увидит Генри и Эмму. Когда она вернется к обычной жизни с пионами, торчащими из леек. Немного впереди она заметила поле с люпинами и притормозила там. Как правило, она всегда брала несколько цветов домой для зарисовок. Тесс представила, как делает это, словно актриса в кино. Актриса в черной футболке и холщовых брюках, которая играет свою лучшую роль: достает ведро из багажника, наполняет его водой из канистры, а потом спешит домой, чтобы живописно расположить собранные цветы, запечатлеть образ на холсте, пока их жизненная сила еще не иссякла, пока они не начали увядать.
Нет! – закричала она своему призраку, который уже выбрался из автомобиля. – Прекрати!
Это было похоже на фильмы ужасов, где девушка делает что-то угрожающее, – встает под душ, открывает дверь, идет в подвал, – и публика стонет «нет, только не это», ощущая дыхание безжалостной судьбы в глубине своих набитых попкорном желудков.
Прекрати это.
– Страсть, – прошептала она, вцепившись в руль. – Вот ведь какое дерьмо.
Именно Сьюзи в конце концов свела вместе Тесс и Генри еще в начале их выпускного года.
– Совершенно ясно, что ты влюблена в него, – обратилась она к Тесс.
– Не думаю, что ему это ясно, – сказала Тесс, дергая ворсинки на свитере.
Они курили травку в надземном стеклопластиковом туннеле, соединявшем здания факультетов скульптуры и живописи. Дело было утром, и охранник Дуэйн уже совершил обход этой стороны кампуса. Когда вы находились здесь ночью, то чувствовали себя рядом со звездами. Тесс иногда представляла два здания, соединенные туннелем, как космическую станцию на околоземной орбите. Труднее всего было спуститься с небес на землю.
– Так скажи ему, – посоветовала Сьюзи, выдохнув клуб дыма.
– Не могу, – ответила Тесс. Она пыталась уже тысячу раз, намекала как только могла. В конце концов она практически смирилась с поражением. Кроме того, если она будет откровенна с ним и прямо скажет о своих чувствах, а он не ответит взаимностью (она была почти уверена, что так и есть), это навсегда испортит их дружбу, чего ей меньше всего хотелось.
– Жизнь слишком коротка, чтобы отказываться от своих чувств, малышка, – сказала Сьюзи. Она протянула «косяк» Тесс и встала. – Подожди меня здесь, – добавила она и направилась к зданию скульптурного факультета, где работал Генри.
– Что ты делаешь? – спросила Тесс, уже догадываясь и страшась этого. – Ты ведь ничего ему не скажешь, правда?
– Не беспокойся. Просто оставайся здесь.
Тесс показалось, что она ждала целую вечность. Она лежала на спине, смотрела на звезды и представляла, что находится в космосе и летит через вселенную без руля и ветрил.
Когда она уже была готова передумать и вернуться на факультет живописи, появился Генри.
– Привет, – сказал он.
– Привет, – отозвалась Тесс. Он опустился рядом с ней и принялся ковырять дырку в джинсах. Они немного помолчали. Тесс показалось, что ее сердце провалилось вниз и бьется в животе. Что Сьюзи сказала Генри? Что она сама может сказать теперь?
Жизнь слишком коротка, чтобы отказываться от своих чувств.
– Помнишь тот сон, о котором ты рассказал, когда мы познакомились? – наконец прошептала Тесс. – Насчет коровы на лугу?
Генри улыбнулся.
– Да, я много думал о нем. Это нечто вроде экзистенциальной головоломки. Я имею в виду, знаем ли мы, кто мы такие на самом деле? Я думаю, что сижу здесь рядом с тобой, но что, если я на самом деле корова на лугу или парень, который лежит в коме?
– Тогда вся жизнь может оказаться сном, – сказала Тесс, глядя на звезды.
– Верно, – отозвался Генри. – И как нам жить со знанием, что такая возможность существует? Это добавляет вещам совершенно особый смысл, ты согласна?
