– А эта штука, Космический Зверь, радарное излучение выдержит?
– Это уже кое-что. Но надо немножко усложнить. Мид?
Близнецы начали выгружать велосипеды наружу на следующий день. На них были те же скафандры, которые они носили на Луне, добавились только магнитные ботинки и маленькие ракетные двигатели. Последние пристегивались за спиной, а сопла торчали на поясе. На спине висел еще и запасной баллон высокого давления для подпитки двигателя, но в невесомости лишняя масса не была помехой.
– И помните, – предупредил их отец, – что ракеты включаются только в самом крайнем случае. Пользуйтесь тросами. И не полагайтесь на ботинки, когда травите трос – держитесь за второй, пока отпускаете первый.
– Да ладно, папа, мы будем осторожны.
– Разумеется. Только предупреждаю, я могу неожиданно прийти с проверкой. В любой момент. И при малейшем нарушении техники безопасности – дыба и тиски для пальцев плюс пятьдесят палок.
– А кипящее масло?
– Оно мне не по средствам. Думаете, я шутки шучу? Если кто-нибудь из вас сорвется и его отнесет от корабля, не ждите, что я буду его разыскивать. Один из вас все равно – запаска.
– А кто? – спросил Поллукс. – Может, Кас?
– Иногда мне кажется, что один, а иногда – что другой. При строгом соблюдении корабельных правил я временно воздержусь от решения.
В трюме не было шлюзового отсека – близнецы разгерметизировали его полностью и открыли люк, едва не забыв пристегнуть тросы. Выглянув наружу, они заколебались. Хоть они всю свою жизнь носили скафандры – в открытый космос они выходили впервые.
Из люка на них смотрела бесконечная космическая ночь – тьма казалась еще более густой и холодной от немигающих звезд, до которых были сотни световых лет. Они стояли на ночной стороне «Стоуна», вокруг не было ничего, кроме звезд и жадно раскрытой бездны. Одно дело – смотреть на них с безопасной поверхности Луны или через толстое кварцевое стекло иллюминатора, и совсем другое – когда нет никакой преграды между твоим хрупким телом и головокружительной холодной глубиной бесконечности.
– Кас, – сказал Поллукс, – мне это не нравится.
– Да тут нечего бояться.
– Чего ж у меня тогда зубы стучат?
– Выходи, я подержу твой трос.
– Ты слишком добр ко мне, дорогой брат, – просто черт знает как добр! Выходи-ка ты, а я подержу твойтрос.
– Не дури, выходи давай.
– После тебя, дедуля.
– Ну ладно!
Кастор схватился за края люка и вылез наружу. Он попытался прижать подошвы ботинок к корпусу корабля, но у него никак не получалось – мешал скафандр и не было силы тяжести, чтобы помочь ему. В результате он только перекувырнулся и сила инерции оторвала его пальцы от гладких краев люка. Барахтаясь в пустоте, он задел борт корабля и медленно поплыл прочь. Он плыл, продолжая барахтаться, пока натянувшийся трос не остановил его в трех-четырех футах от корабля.
– Тащи меня обратно!
– Да опусти ноги, балда!
– Тащи меня обратно, рыжий придурок!
– Не называй меня рыжим. – Поллукс вытравил трос еще на пару футов.
– Пол, брось дурить. Мне это не нравится.
– Я думал, ты у нас храбрец, дедуля!
Кастор ответил неразборчиво. Поллукс решил, что с него довольно, подтянул брата к борту и, крепко держась за задрайку люка, схватил Кастора за башмак и прижал его подошву к корпусу. Башмак со щелчком прилип к стали.
– Пристегивай второй трос, – распорядился Поллукс.
Кастор, все еще тяжело дыша, нашел глазами ближайшую скобу на корпусе и пошел к ней, поднимая ноги так, будто шел по липкой грязи. Он зацепил за скобу второй трос и выпрямился.
– Лови, – крикнул Поллукс и бросил ему свой трос.
Кастор поймал его и закрепил рядом со своим.
– Готово? – спросил Поллукс. – Тогда я здесь отстегиваю.
– Держат. – Кастор подошел ближе к люку.
– Я пошел.
– Давай. – И Кастор потянул за трос Поллукса.
Тот выплыл из люка, и брат не позволил ему встать, а стал потихоньку травить трос, пропуская его между пальцами, чтобы погасить начальный импульс. В результате трос плавно, без рывка размотался до пятидесятифутовой длины, и Поллукс повис на его конце.
При этом он активно барахтался, но без толку – загребать вакуум бесполезно. Почувствовав, что движение прекратилось, Поллукс перестал барахтаться:
– Подтяни меня!
– Скажи «дяденька, пожалуйста».
Поллукс сказал кое-какие другие слова, почерпнутые в лунных доках, и украсил их цветистыми выражениями, позаимствованными у бабушки.
– Тебе лучше свалить с корабля, – заключил он, – потому что сейчас я спущусь по тросу и сорву с тебя шлем. – Он попытался ухватить одной рукой трос, но Кастор отдернул его:
– Тогда скажи, что мы квиты.
Поллукс сообразил, что легче захватить трос на поясе, где он был пристегнут, чем ловить его в пустоте, и усмехнулся:
– Ладно, мы квиты.
– То-то. Держись, тащу. – Кастор потихоньку подтянул брата, схватил его за ноги, когда он приблизился, и поставил на корпус. – Ох и дурацкий вид у тебя был, – заметил он, когда Поллукс утвердился на борту корабля.
– Мы квиты! – повторил Поллукс их магическое слово.
– Ладно, прости меня, юноша. За работу.
Скобы были расположены по всему корпусу на расстоянии двадцати футов друг от друга. За них закрепляли такелаж во время ремонта, они же облегчали наружный осмотр корпуса в пути. Теперь близнецы использовали их для размещения велосипедов. Они извлекали велосипеды из трюма по полудюжине зараз и нанизывали их на трос, словно выловленную рыбу на кукан. Каждую такую связку прицепляли к одной скобе. Машины плавали за бортом, как шлюпки возле океанского корабля.
Привязывая велосипеды, близнецы вскоре оказались за «горизонтом» на светлой стороне корабля. Поллукс шел впереди, неся в левой руке шесть велосипедов, и вдруг остановился:
– Эй, дедуля, вид-то какой!
– Не смотри на Солнце, – резко сказал Кастор.
– Не будь дураком. Иди сюда и посмотри на это.
Перед ними висели два тонких полумесяца – Земля и Луна. «Стоун» медленно удалялся от Земли по ее орбите и еще медленнее – от Солнца. Еще много недель они будут видеть Землю как шар, как диск, прежде чем расстояние превратит ее в яркую звезду. Сейчас она казалась почти такой же большой, как с Луны, только теперь Луна сопровождала ее. Дневная сторона Земли была зеленовато-бурой, густо покрытой ватой облаков. Ночная светилась бриллиантами городов.
Но братья не обращали внимания на Землю – они смотрели на Луну. Поллукс вздохнул:
