Чтобы вернуть себе прежнее звание скаута-орла, мне требовалось получить лишь две нашивки, сдав зачеты по агрономии и планетарной экологии в условиях Ганимеда. Обе темы были непростыми, но стоили того, чтобы их изучить, – в конце концов, без подобных знаний на Ганимеде резко снижались шансы выжить. И я начал грызть гранит науки.
Экология оказалась одним из самых сложных предметов, с которыми мне когда-либо приходилось иметь дело. Когда я сказал об этом Джорджу, он ответил, что, возможно, политика еще хуже, а если подумать, то, может быть, политика является всего лишь одним из аспектов экологии. В словаре говорится, что экология – «наука о взаимоотношениях живых организмов и окружающей среды». Это мало что значит. Примерно как называть ураган движением воздуха.
Проблема с экологией заключается в том, что непонятно, с чего начать, – любое явление влияет на все остальное. Не соответствующие сезону заморозки в Техасе могут повлиять на цену завтрака на Аляске, а она, в свою очередь, на улов лосося, и так далее. Или, скажем, пример из истории: английским колониям требовались молодые холостяки из Англии, и потому дома оставались старые девы; старые девы держат кошек, кошки ловят полевых мышей, полевые мыши разоряют гнезда шмелей, шмели опыляют клевер, клевер едят коровы, а коровы снабжают мясом английских солдат, которые защищают колонии, куда эмигрировали холостяки, вследствие чего появились старые девы.
Не слишком научно, да? Чересчур много переменных, и вместо них не подставить цифры. Джордж говорит, что, если ты не можешь что-то измерить и записать в виде цифр, ты слишком мало знаешь о предмете, чтобы называть это наукой, и что касается его самого – спасибо, но он лучше займется инженерным делом.
Впрочем, некоторые стороны прикладной экологии на Ганимеде вполне поддавались изучению. Взять, к примеру, насекомых – на Ганимеде ты ни при каких обстоятельствах не имел права раздавить их. Когда люди впервые высадились на планету, насекомых здесь не было вообще. И теперь любые букашки существуют на Ганимеде лишь потому, что таков был план совета по экологии и главный эколог одобрил их внедрение в окружающую среду. Ему нужно, чтобы насекомые жили и процветали, выполняя свои естественные функции, и плодили множество новых маленьких насекомых.
Естественно, скауту даже в голову не придет раздавить насекомое, разве что ядовитого паука, но все равно постоянно приходится помнить, что, стоит тебе наступить на таракашку, последует суровый штраф – если попадешься, – а также назидательная лекция о том, что колония вполне может обойтись и без тебя, зато насекомые для нее жизненно необходимы.
Или, например, дождевые черви. Я знаю, что они стоят столько же, сколько такое же количество урана, поскольку мне приходилось их покупать. Фермеру без дождевых червей не обойтись.
Внедрение насекомых в экологию планеты – не столь простое дело, как может показаться. У Ноя было куда меньше проблем с его животными, каждой твари по паре, поскольку, когда ушли воды потопа, в его распоряжении оставалась приспособленная к нуждам его «пассажиров» планета. Ганимед – не Земля. Взять, например, пчел – мы привезли их на «Мэйфлауэре», но не выпустили на свободу. Все они находились в ангаре под названием «Оаху», и оставаться им там предстояло достаточно долго. Пчелам нужен клевер или его близкое подобие. Клевер мог расти на Ганимеде, но реальное предназначение его заключалось в том, чтобы вносить в почву азот и таким образом освежать истощившиеся поля. Но клевер мы пока не сажали, поскольку азота в воздухе было слишком мало.
Но я забегаю вперед, касаясь инженерной стороны экологии. До нашего появления Ганимед состоял из голого камня и льда, на нем царил жуткий холод и практически отсутствовала атмосфера – лишь следы аммиака и метана. Так что первым делом требовалось снабдить его атмосферой, пригодной для дыхания человека.
Материал имелся под рукой – лед. Приложив достаточное количество энергии, можно разбить молекулу воды на водород и кислород. Водород естественным образом поднимается вверх, а кислород остается на поверхности, где им можно дышать. Процесс продолжался пятьдесят с лишним лет.
Кто-нибудь может представить, сколько энергии нужно, чтобы снабдить планету размеров Ганимеда по всей ее поверхности кислородом под давлением в три фунта на квадратный дюйм?
Три фунта на квадратный дюйм означают девять фунтов массы, поскольку сила тяжести на Ганимеде составляет лишь треть от земной. Это значит, что на каждый квадратный фунт поверхности Ганимеда нужно израсходовать как минимум девять фунтов льда – и лед этот крайне холоден, двести с лишним градусов ниже нуля по Фаренгейту.
Сначала его нужно нагреть до точки плавления, после чего растопить, а затем разложить молекулу воды на кислород и водород – не с помощью обычного лабораторного электролиза, но нагревая до сверхвысокой температуры в преобразователе массы. В результате получается три фунта кислородно-водородной смеси на квадратный дюйм. Смесь эта не взрывоопасна, поскольку легкий водород остается наверху и пограничный слой слишком близок к вакууму, чтобы поддерживать горение.
Но чтобы этого добиться, требуется энергия, и немало – шестьдесят пять тысяч британских тепловых единиц
[14] на каждый квадратный дюйм поверхности, или на каждые девять фунтов льда, если кому-то так нравится больше. Ганимед, может, и небольшая планета, но ее поверхность составляет 135 000 000 000 000 000 квадратных дюймов поверхности. Умножим это на 65 000 БТЕ на каждый квадратный дюйм, затем переведем их в эрги и получим:
92 500 000 000 000 000 000 000 000 000 000 эргов.
Девяносто два с половиной миллиона миллиардов квадриллионов эргов! Число это показалось мне столь красивым, что я записал его в своем дневнике и показал Джорджу.
Его это особо не впечатлило. Джордж сказал, что все числа одинаковы и ни на кого, кроме тупиц, не производят впечатления цепочки нулей. Он заставил меня рассчитать, что означает данное число в понятиях массы-энергии, через добрую старую формулу Е = МС2, поскольку для снабжения Ганимеда атмосферой использовались преобразователи массы в энергию.
По закону Эйнштейна один грамм массы равен 9 × 1029 эргов, так что то причудливое длинное число превращается в 1,03 × 1011 граммов энергии, или 113 200 тонн. В основном в энергию превращался лед, хотя, вероятно, и часть местного камня тоже. Преобразователь массы мог сожрать что угодно.
Предположим, что речь идет только о льде, тогда в итоге получается ледяной куб со стороной в сто шестьдесят футов. По крайней мере, это число было доступно моему пониманию.
Я показал ответ Джорджу, но тот все равно его не впечатлил. Он сказал, что я должен понимать суть обоих чисел одинаково легко и мне следует осознать, что оба они означают одно и то же и имеют одну и ту же величину.
Не стоит думать, будто атмосфера Ганимеда была создана из ледяного куба со стороной в сто шестьдесят футов, – это всего лишь масса, которую пришлось преобразовать в энергию, чтобы проделать данный трюк. Масса льда, превращенного в кислород и водород, покрыла бы всю планету слоем толщиной в двадцать с лишним футов – подобно полярной шапке, когда-то покрывавшей Гренландию.
