При этом она продолжала держаться ровно, – вероятно, она могла менять длину своих ног, словно сказочный косогорный сней
[18].
Добравшись до ледника, который мы пересекали по пути к ущелью, Хэнк остановил машину и сменил мне компресс. Похоже, машина не имела ничего против льда самого по себе, просто отказывалась проходить сквозь отверстия: когда мы снова двинулись с места, она медленно и осторожно, но вполне уверенно перебралась через маленький ледник.
Мы направились в сторону лагеря.
– Это самое величайшее из всех когда-либо построенных транспортных средств для путешествий по пересеченной местности, – провозгласил Хэнк. – Хотел бы я знать, на чем она работает. Если бы я сумел ее запатентовать, я стал бы богачом.
– Она твоя – это же ты ее нашел.
– Все же она не совсем мне принадлежит.
– Хэнк, – ответил я, – ты что, и впрямь думаешь, будто владелец за ней вернется?
Он странно посмотрел на меня:
– Нет, Билл, не думаю. Но… как давно, по-твоему, она там оказалась?
– Даже гадать не хочу.
В лагере стояла только одна палатка. Когда мы приблизились, из нее кто-то вышел. Это оказался Сергей.
– Где вы были, парни? – спросил он. – И где, черт побери, вы украли эту штуку?
Помолчав, он добавил:
– Что это вообще такое?
Мы как смогли посвятили его в суть случившегося с нами. Сергей, в свою очередь, рассказал, что нас искали сколько могли, а потом Полю пришлось возвращаться в лагерь номер один, чтобы встретить «Паникер». Он оставил Сергея, чтобы тот забрал нас, как только мы появимся.
– И еще он оставил вам записку, – добавил Сергей.
Там говорилось:
Дорогие мои друзья по переписке,
мне крайне жаль уходить, бросив чокнутых салаг вроде вас на произвол судьбы, но график вы знаете не хуже меня. Я мог остаться сам, чтобы доставить вас на место, но ваш друг Сергей настоял, что эта честь должна быть предоставлена ему. Каждый раз, когда я пытаюсь призвать его к голосу разума, он лишь глубже забирается в свою нору, скалит зубы и рычит.
Как только получите мое письмо, хватайте ноги в руки – и бегом в лагерь номер один. Повторяю – бегом, а не шагом. Мы задержим «Паникер», но вы прекрасно знаете, как относится к соблюдению графика наша дорогая тетушка Хэтти. И если вы опоздаете, ей это очень не понравится.
Как только увидимся, я намерен как следует надрать вам уши.
Удачи,
П. дю М.
Постскриптум для Доктора Бурды: о твоем аккордеоне я позаботился.
Когда мы закончили читать, Сергей сказал:
– Мне хотелось бы услышать больше о том, что вы нашли, раз этак в десять. Но не сейчас – нужно стремглав мчаться в лагерь номер один. Хэнк, думаешь, Билл не сможет идти?
Я ответил сам решительным «нет». Возбуждение постепенно проходило, и мне снова стало хуже.
– Гм… Хэнк, как считаешь, эта движущаяся куча хлама сможет нас туда доставить?
– Полагаю, она сможет доставить нас куда угодно. – Хэнк похлопал машину по боку.
– Как быстро? «Паникер» уже приземлился.
– Уверен? – спросил Хэнк.
– Я видел его след в небе по крайней мере три часа назад.
– Тогда вперед!
О поездке я почти ничего не помню. Один раз мы остановились, и мне снова наложили ледяной компресс, а потом меня привел в чувство крик Сергея:
– «Паникер»! Я его вижу!
– Да, «Паникер». Пришли, – ответил Хэнк.
Я сел и посмотрел вперед.
Мы спускались по склону, когда из хвоста корабля, до которого оставалось меньше пяти миль, вырвалось пламя, и он взмыл в небо.
Хэнк застонал. Я снова лег и закрыл глаза.
Машина остановилась в очередной раз, и я снова очнулся. Перед нами стоял Поль, уперев руки в бока и не сводя с нас яростного взгляда.
– Вовремя вернулись, пташки, – заявил он. – Но где вы откопали… это?
– Поль, – взволнованно проговорил Хэнк, – Билл серьезно болен.
– Ох ты!
Поль, подтянувшись, взобрался в машину и больше вопросов не задавал. Мгновение спустя он обнажил мой живот и ткнул большим пальцем между пупком и тазовой костью.
– Больно? – спросил он.
Я был слишком слаб, чтобы его стукнуть. Он дал мне таблетку.
В дальнейших событиях я участия не принимал, но случилось следующее: капитан Хэтти по настоянию Поля ждала пару часов, а потом объявила, что вынуждена стартовать. Как она сказала, ее график был согласован с «Крытым фургоном», и она не собиралась заставлять восемь тысяч человек ждать ради нас двоих. Мы с Хэнком могли сколько угодно играть в индейцев, если нам так хотелось, но ее график был далеко не игрушкой.
Поль ничего не мог поделать, и он остался ждать нас, отправив остальных.
Но тогда я обо всем этом не знал. Я едва осознавал, что еду в шагающей повозке, и дважды приходил в себя, когда мне меняли лед, но все остальное выглядело словно в тумане.
Мы ехали на восток – Хэнк управлял машиной, а Поль прокладывал путь по наитию. Спустя долгое время, которое я провел в полубреду, они добрались до лагеря первопроходцев, проводивших разведку в ста с лишним милях от нас, и Поль вызвал оттуда по радио помощь.
Затем прилетел «Паникер» и забрал нас. Единственное, что я помню, – посадку в Леде, когда кто-то сказал:
– Быстрее! У парня приступ аппендицита.
20. Дома
Наша находка вызвала немалый ажиотаж, который продолжается и поныне, но я ничего этого не видел. Я был слишком занят, пребывая в преддверии райских врат. Вероятно, за то, что я остался жив, я должен благодарить доктора Арчибальда, а также Хэнка, Сергея, Поля и капитана Хэтти. И еще – живших давным-давно представителей неизвестной расы. Как они выглядели, я не знаю до сих пор, но именно они создали идеальную машину для наземных путешествий по пересеченной местности.
Я поблагодарил каждого, кроме них. Все пришли навестить меня в больнице, даже капитан Хэтти, которая сперва пыталась на меня рычать, а потом, уходя, наклонилась и поцеловала меня в щеку. Я настолько удивился, что едва ее не укусил.
Приходили, естественно, и Шульцы; мама Шульц рыдала надо мной, папа дал мне яблоко, а Гретхен почти все время молчала, что на нее не похоже. А Молли принесла близнецов повидать меня и наоборот.
«Планета», выходившая в Леде ежедневная газета, взяла у меня интервью. Им хотелось знать, являются ли наши находки творением человеческих рук.
