– Не увлекайся бутербродами. Я собираюсь повести тебя в ресторан, а там, кроме всего прочего, будет еда… еда, которую сам Зевс посулил богам, да так и не подал.
– Я не хочу отнимать у вас слишком много времени, сэр. – Дон все еще надеялся побродить по городу в одиночестве.
Он впал в отчаяние, представив себе ужин в каком-нибудь чопорном клубе для толстосумов, после чего последует длинная беседа о высоких материях. А ведь сегодня последний его день на Земле.
– Время? Что такое время? Каждый следующий час жизни столь же нов и свеж, как тот, что мы только что прожили. Ты уже снял номер в «Караван-сарае»?
– Нет, сэр. Я только сдал на вокзале свои сумки.
– Хорошо. Переночуешь здесь. Потом мы пошлем за твоим багажом.
В поведении доктора произошла едва заметная перемена.
– Но твою почту должны были переслать в гостиницу?
– Да, в гостиницу.
Дон с удивлением заметил, что доктор Джефферсон явно встревожен.
– Хорошо, займемся этим позднее. Тот пакет, который я тебе послал… его быстро переправят?
– Я не знаю, сэр. Обычно почта приходит два раза в день. Если она прибыла после моего отъезда, то пролежит до утра, как обычно. Но если директор позаботится, то пошлет ее в город со специальным курьером, чтобы я получил все завтра утром до отлета.
– Ты хочешь сказать, что школа не связана с городом пневмопочтой?
– Нет, сэр, повар привозит утреннюю почту, когда ездит за покупками, а дневную сбрасывают на парашюте с рейсового вертолета из Розуэлла.
– Необитаемый остров! Ну ладно, ближе к полуночи проверим. Если посылка не пришла – ничего страшного.
Тем не менее доктор казался встревоженным и почти всю дорогу до ресторана молчал.
Ресторан непонятно почему назывался «Задняя комната», и никакой вывески снаружи не оказалось. Обыкновенная дверь в стене туннеля, такая же, как и все остальные. Несмотря на это, множество людей, похоже, знало, что там такое, и горело желанием туда попасть. Попытки их пресекал исполненный достоинства сурового вида мужчина, который охранял вход, прегражденный бархатным шнуром. Он узнал доктора Джефферсона и послал за метрдотелем. Доктор сделал рукой жест, понятный во все времена всем метрдотелям на свете, барьер убрали, и гостей с королевскими почестями провели к столику возле танцевальной сцены. Заметив, какие доктор дал громадные чаевые, Дон вытаращил глаза. И ему даже не пришлось менять выражение лица, когда он увидел подошедшую к их столику официантку.
Не мудрствуя лукаво, он решил, что девушка – прекраснейшее из всех созданий, которых он когда-либо видел. И по фигуре, и по тому, как она одета. Джефферсон заметил, с каким видом тот смотрит на официантку, и усмехнулся:
– Сынок, не трать попусту свой энтузиазм. Мы заплатили, чтобы смотреть на тех, кто будет там. – Он махнул рукой в сторону сцены. – Начнем с коктейля?
Дон ответил, что поверить в такое не может, а коктейля ему не надо.
– Ну, как хочешь. Ты уже большой, и один кусочек мирских благ тебе не сможет повредить. Но ужин, надеюсь, ты мне заказать позволишь?
На это Дон согласился. Пока доктор обсуждал с «принцессой-рабыней» меню, Дон огляделся. Интерьер имитировал улицу поздним вечером; над головой загорались звезды. Помещение опоясывала высокая кирпичная стена, скрывавшая несуществующий средний план и заполнявшая пространство между полом и искусственным небом. Из-за стены свешивались ветви яблонь, они покачивались от легкого ветерка. У дальней стены зала располагался старинный колодец с журавлем. Дон увидел, как к колодцу подошла еще одна из «принцесс-рабынь», подняла журавль и достала серебряное ведерко с обернутой салфеткой бутылкой.
По другую сторону сцены, напротив них, убрали столик, чтобы освободить место для большой прозрачной пластиковой капсулы на колесах. Дон ни разу таких не видел, но знал ее назначение. Это была марсианская «коляска» – передвижной кондиционер, обеспечивающий необходимым прохладным разреженным воздухом уроженца Марса. Сквозь стенки смутно виднелся ее обитатель: хилое тело поддерживал подвижный металлический каркас с сервоприводами, призванный помочь марсианину справиться с силой тяжести третьей планеты. Его псевдокрылья уныло повисли, марсианин не шевелился. Дон пожалел беднягу.
В детстве он встречал марсиан на Луне, но тамошнее тяготение было меньше, чем на Марсе; оно не превращало их в инвалидов, обездвиженных гравитационным полем, слишком болезненным для продуктов марсианской эволюции. Находиться на Земле было для марсиан тяжело и опасно, и Дону стало интересно, что привело сюда этого пришельца. Может быть, дипломатическая миссия?
Доктор Джефферсон отпустил официантку, поднял взгляд и увидел, что Дон во все глаза таращится на марсианина.
– Интересно, зачем он сюда пришел? – проговорил Дон. – Уж наверняка не для того, чтобы поесть.
– А может, он хочет посмотреть, как кормят животных. Я тут тоже отчасти ради этого, Дон. Оглянись вокруг повнимательнее. Такого ты не увидишь нигде.
– Наверное, не увижу… На Марсе уж точно.
– Я не об этом, парень. Содом и Гоморра, которые прогнили насквозь и катятся в пропасть. «Актерами, сказал я, были духи… и в воздухе прозрачном… растаяли они…»
[29], ну и так далее. Возможно, с ними и «весь шар земной». Что-то я сегодня разговорился. Ты давай развлекайся, это недолго продлится.
Дон растерялся:
– Доктор Джефферсон, вам нравится здесь жить?
– У меня такая же декадентская натура, как и у города, в котором я обретаюсь. Тут моя естественная среда. Но это не мешает мне отличать кукушку от ястреба.
Доносившаяся непонятно откуда приглушенная музыка оркестра вдруг смолкла, из громкоговорителя раздалось:
– Сводка новостей!
В тот же миг сумеречное небо над головой почернело и по нему побежали светящиеся буквы, а голос в громкоговорителе принялся вслух читать слова, появлявшиеся на потолке:
«БЕРМУДЫ. ОФИЦИАЛЬНОЕ СООБЩЕНИЕ. МИНИСТЕРСТВО ПО ДЕЛАМ КОЛОНИЙ ТОЛЬКО ЧТО ЗАЯВИЛО, ЧТО ВРЕМЕННЫЙ КОМИТЕТ КОЛОНИСТОВ НА ВЕНЕРЕ ОТКЛОНИЛ НАШУ НОТУ. ИЗ ИСТОЧНИКОВ, БЛИЗКИХ К ПРЕДСЕДАТЕЛЮ ФЕДЕРАЦИИ, ИЗВЕСТНО, ЧТО ТАКОЕ РАЗВИТИЕ СОБЫТИЙ НЕ ЯВИЛОСЬ НЕОЖИДАННОСТЬЮ И ПРИЧИН ДЛЯ ТРЕВОГИ НЕТ».
Вновь вспыхнул свет, и опять зазвучала музыка. Губы доктора Джефферсона растянулись в саркастической усмешке.
– Как кстати! – заметил он. – Как своевременно! Это словно письмена на стене.
Дон начал было отвечать доктору, пытаясь перекричать музыку, но тут началось представление, и он отвлекся. Пока передавали новости, сцена рядом со столиком незаметно ушла в пол и из образовавшегося углубления поднялось дрожащее в токах воздуха облако, подсвеченное изнутри лиловым, багровым и розовым. Облако рассеялось, и Дон увидел, что сцена снова вернулась на место, теперь уже с танцовщицами. На заднем плане появилась декорация с изображением горы. Доктор Джефферсон был прав: девушки, на которых стоило поглазеть, выступали на сцене, а не обслуживали столики. Дон так увлекся, что даже не заметил, как принесли заказ. Доктор тронул его за локоть:
