– Ты когда-нибудь историю изучал?
– Немножко.
– Помнишь, как американские колонии отделились от Англии? Они копошились там восемь лет, а воевали только время от времени. А ведь Англия была достаточно сильной, чтобы подавить восстание за один уик-энд. Почему она этого не сделала?
Дон не знал.
– Так вот, – ответил ему сержант. – Ты, верно, не изучал историю, но коммодор Хиггинс знает ее отлично. Он-то и разработал этот план. Спроси его о любом восстании, и он с ходу тебе объяснит причины его провала или успеха. Англия не смогла справиться с колониями потому, что в те времена была по уши в других войнах. Им казалось, что американское восстание – чепуха и достаточно полицейской операции. И они не могли уделить ему должного внимания, а какое-то время спустя это стало слишком дорого обходиться и обернулось слишком большими проблемами. Так что Англия дала задний ход и признала независимость восставших.
– Хотите сказать, что и теперь будет что-то похожее?
– Конечно, ведь коммодор Хиггинс подтолкнул ситуацию куда надо. По всем выкладкам, Республика Венера не может победить Федерацию. Уверяю тебя, я патриот не хуже любого другого, но я смотрю фактам в глаза. Населения-то на Венере раз-два и обчелся, и в смысле материальных ресурсов Федерации – их здесь не более одного процента. Венера ни за что не сможет победить, если Федерация не будет слишком занята другими делами. А обстановка сейчас именно такова – или скоро станет такой.
Дон задумался:
– Наверное, я полный дурак.
– Неужели до тебя не дошло, для чего мы уничтожили «Околоземную»? Да одним ударом коммодор сделал Землю полностью беззащитной. Он мог бы взорвать некоторые – да хоть все – города Земли, но какой от этого толк? Бомбардировка только восстановила бы против нас все население шарика. А так нас поддерживают две трети. Не просто поддерживают, но сами душой горят, сами чувствуют, что пора, потому что над их головами не висит больше «Околоземная», неоткуда больше пускать ракеты, как только запахнет жареным. И Федерации, чтобы вернуть прежний порядок, понадобятся годы, если она вообще когда-нибудь встанет на ноги. Наш коммодор – мужик умный! – Сержант поднял глаза. – Смирно! – заорал он и вскочил на ноги.
В дверях стоял лейтенант.
– Интересная лекция, профессор. Она прекрасно прозвучала бы в университетской аудитории.
– Никакой я не профессор, – серьезно ответил Макмастерс. – Я всего лишь сержант, с вашего позволения.
– Ладно, сержант, проехали. – Лейтенант обернулся к Дону. – Кто такой и что он здесь делает?
– Ждет вас, сэр. – Макмастерс объяснил, что случилось.
– Ясно, – ответил дежурный и спросил Дона: – Вы готовы отказаться от своего права не давать показания против самого себя?
Дон явно был озадачен.
– В общем, дело такое, – объяснил Макмастерс. – Нам надо решить, применить ли к тебе некое устройство или посадить тебя до конца полета в карцер.
– Устройство?
– Детектор лжи.
– Ах, это? Пожалуйста. Мне скрывать нечего.
– Хотел бы я сказать то же самое о себе. Садись сюда, – Макмастерс открыл шкафчик, присоединил к голове Дона электроды, а повыше локтя прикрепил датчик артериального давления. – А теперь, – сказал он, – говори правду: зачем ты болтался у арсенала?
Дон стал рассказывать. Макмастерс задал ему еще несколько вопросов, а лейтенант тем временем наблюдал за экраном, расположенным за спиной у Дона. Вскоре он сказал:
– Хватит, сержант. Гоните его туда, где ему положено быть.
– Слушаюсь, сэр. Пойдем. – И вдвоем они вышли из каюты. Когда они отошли настолько, что можно было говорить без помех, Макмастерс продолжил оборванный лейтенантом разговор: – Как я уже говорил, когда нас так грубо прервали, что по всем этим причинам война затянется надолго. Этот status останется quo
[41], пока Федерация будет занята подавлением мятежей и массовых беспорядков у себя дома. Время от времени они будут посылать к нам какого-нибудь сопляка, чтобы он выполнил работу настоящего мужчины, а мы будем намыливать ему холку и отправлять обратно. Через несколько лет Федерация обнаружит, что мы обходимся ей дороже, чем того стоим, и признает нас независимым государством. И все это время кораблей на Марс не будет. Вот так-то!
– И все-таки я туда доберусь! – упрямо сказал Дон.
– Значит, тебе придется идти пешком.
Они дошли до палубы G.
Дон огляделся и заявил:
– Дальше я дорогу знаю. Тогда я, должно быть, спустился на одну палубу ниже.
– На две, – ответил Макмастерс. – Пойдем, я тебя провожу до кубрика. Знаешь, есть одна возможность добраться до Марса – возможно, единственный способ.
– Что? А как, расскажите?
– Пошевели мозгами. Пассажирских рейсов не будет – по крайней мере, пока война. Но мое тебе слово – и Федерация, и Республика в конце концов пошлют на Марс свои десантные силы; каждая из этих команд попытается захватить тамошние сооружения для своих. На твоем месте я поступил бы в Космическую гвардию. Не в Воздушные силы и не в Сухопутные войска, а именно в Космическую гвардию.
Дон задумался:
– Но откуда я знаю, что меня пошлют именно туда? Шансов-то у меня не много.
– Ты в казарменной политике что-нибудь понимаешь? Устройся работать писарем. Сумеешь вовремя лизнуть кому надо задницу – тебя оставят на главной базе. Там ты будешь в курсе всех слухов и в конце концов узнаешь, когда они соберутся отправить корабль на Марс. Тогда опять лизнешь нужную задницу – и ты уже в списке команды! Точно тебе говорю, это единственный способ попасть на Марс. Вон твоя дверь. И больше не теряйся на носу корабля.
Несколько дней Дон обдумывал слова Макмастерса. До сих пор им владела навязчивая мысль, что, попав на Венеру, он найдет какой-то способ перебраться на Марс. Макмастерс заставил его взглянуть на дело с другой стороны. Конечно, можно рассуждать о том, что неплохо бы попасть на корабль, направляющийся на Марс, – законно там или незаконно, купив билет или в качестве члена экипажа, а может, и просто зайцем. Но допустим, что кораблей на Марс не будет вообще. Потерявшаяся собака найдет дорогу домой, но человек не собака – без корабля он не одолеет и мили космической пустоты. Это исключено.
Но вступить в Космическую гвардию… Похоже, это крайнее средство, даже если оно и поможет. Дон знал об армейских порядках немного, но в его душу закралось мрачное подозрение: а вдруг сержант слишком упростил картину. Попытка использовать Космическую гвардию, чтобы попасть на Марс, могла привести к тому же исходу, что и попытка оседлать канзасский смерч
[42].
