Можно представить, в какое настроение и состояние привело меня все это! Нервы были взвинчены до предела, и каких немыслимых усилий стоило сдерживать эмоции! Развязка наступила в первый же вечер после возвращения короля. Видимо, его терпение стало сдавать позиции, не выдержав пытки отчуждением.
Сначала Дин с подчеркнутым смирением поинтересовался, в чем он снова успел провиниться и за что такие жестокие кары на его бедную голову… Покаялся в том, что во время прошедшей трапезы, возможно, переусердствовал, уделяя внимание в самом деле очаровательным гостьям… Потом всячески старался уломать меня на прощение – так, на всякий случай. Затем последовала попытка поднять мне настроение, но – увы!.. Результат получился прямо противоположный. На этот раз даже самые заводные шутки вызывали у меня глухое раздражение, мало того – едва не спровоцировали полет фантазии в области создания непривычных сочетаний уже известных непечатных выражений с последующим громким изложением результатов. От нежных прикосновений вообще хотелось только зарычать во всю мощь тигриных связок…
Неприятно удивленный супруг заинтересовался уже всерьез такими перепадами в настроениях и моей нетипичной сверхнесговорчивостью и начал высказывать вслух предположения, какие же обстоятельства могли настолько изменить мой и без того, мягко говоря, непростой характер. Ведь даже погода стояла на диво изумительная… Он додумался до многого, в том числе и до беременности (моей, разумеется), только пришлось его разочаровать, мол, очередного прибавления в нашем семействе в ближайшее время не предвидится.
– Что же тогда? – поинтересовался Дин уже намного суше, но все еще не теряя надежды покончить с надоевшей проблемой быстро и надолго, если не навсегда.
– Ничего глобального.
– Получается, ты просто решила, что эти пять лет я прожил слишком спокойно и хорошо бы выплеснуть накопившийся в душе яд, чтобы ненароком самой не отравиться?!
Несмотря на вроде бы шутливый тон, чувствовалось, что ситуация достала супруга всерьез. Неудивительно…
– Да у меня терпения никогда не хватило бы!
– Еще интереснее – значит, моя жена стала намного ядовитей, чем даже в лихие времена! С чего бы? Может, просто засиделась в приевшейся столице? Для охоты не время, так проветрилась бы еще где-нибудь с кем-нибудь, если уж моя компания до такой степени обрыдла! Родню навестила бы, что ли – хоть свою, хоть надхину, хоть…
– Может, и чертову заодно? Тебе, значит, настолько супруга надоела, что и не знаешь, куда бы послать?! И даже официально разрешаешь сбегать на сторону?!!
– С тобой невозможно разговаривать! – Муж обреченно махнул рукой, сбавляя тон. – Прекрасно ведь понимаешь, о чем я…
– Я-то понимаю!..
– А вот я что-то в затруднении по сию пору… И кроме наших прежних разногласий и размолвки по этому поводу ничего припомнить не могу! Но разве уже не пора об этом забыть с учетом всех моих многократных извинений или хотя бы из-за давности?
Я ухватилась за поданную мысль как за пресловутую соломинку, потому что к сему моменту все более-менее уважительные причины моей несговорчивости, равно как и поводы для придирок, были уже исчерпаны.
– Видимо, я слишком сильно тогда обиделась!
– «Видимо»? Так ты даже сама не знаешь толком, что к чему?!
– Просто надо немного времени, чтобы разобраться во всем этом. – Я нисколько не кривила душой.
– Еще немного?! И сколько же тебе лет понадобится? А я до той поры, чтобы не сбивал с мудрых мыслей, буду отлучен от постели?
– Так вот что тебя волнует больше всего?! – Мои тормоза все-таки сдали. Вернее, их попросту сорвало. Правда, удалось обойтись без криков и лишних эмоций, но тем сильнее мороз продирал по коже от моего убойно-вежливого тона и кроткой улыбки. – Прости, любимый, совсем забыла о сложностях вашей мужской натуры… Или как раз наоборот – о примитивности?! С некоторыми проблемами вам ни за что не справиться самим, отсюда и разговоры насчет походов на сторону… надо полагать, это твои мысли вслух?
С одной стороны, меня неприятно удивила неожиданно проявившаяся при этих словах короткая, но четкая вспышка его беспокойства, прекрасно заметная в моем сенсорном поле как лишний высокий зубец на кардиограмме, с другой – обрадовала в качестве возможности «перевести стрелки» в тягостном разговоре. Конечно, ссоры на эту тему не в моем стиле, но ситуация не оставляла выбора… Поэтому я скрепя сердце продолжала:
– Так, может, сам туда и сбегаешь, к тетушке Оллии, например – среди «ночных жаворонков» порезвиться? Уж она-то по старой памяти уважит по полной программе и даже скидку сделает!
Казалось, воздух в комнате сгустился и потемнел, словно собирался свернуться в небывалой силы торнадо. Мы смотрели в упор друг на друга, по-моему даже не дыша, но пространство между нами отчетливо искрило… Первым отмер Дин.
– Что ж, светлые головы мира сего советуют слушать мудрых жен, – слова выговаривались негромко, задумчиво и даже с какой-то ленцой, как будто разговор шел о совсем обыденных или вовсе третьестепенных вещах, – а поскольку моя супруга во всем переплюнет всех остальных, вместе взятых… так и сделаю! В тетушкином «птичнике», говорят, как раз пополнение!
Он двинулся к выходу не спеша, словно давая мне время опомниться, у двери задержался, чтобы обернуться и отвесить прощальный поклон, безукоризненный до совсем официального, и… ушел! И даже не взглянул напоследок в мою сторону, лишь аккуратно прикрыл за собой тяжелую резную створку, а я осталась украшать своей персоной интерьер в пустой комнате, в которой вдруг стало холодно и неуютно…
Нет, я понимала, что в отношениях никогда и ни у кого не бывает абсолютно все безоблачно и гладко, хотя бы размолвки, хотя бы мелкие, хотя бы в триста лет раз да приключаются… но чтобы с обожаемым супругом по такому поводу и настолько серьезно?! Стоит ли объяснять и дальше, какая растерянность, муть и мрак царили в моей истерзанной сомнениями душе?!! Даже сейчас в ее самых потаенных глубинах теплилась искорка надежды, что все происходящее со мной в последнее время – попросту обострение паранойи по причине повышенной солнечной активности, особо тяжкий случай ПМС, ранний маразм вследствие отсутствия экстрима или какой-нибудь моржовый грипп, занесенный слишком сильным ветром из-за Границы… Да я почти что угодно согласна была отдать, лишь бы мои подозрения оказались бредом, и как и сколько угодно готова была потом изощряться, чтобы загладить вину и утешить обездоленного возлюбленного, но…
Надежда – глупое чувство, как не однажды говаривал один из литературных героев. Возражать и не подумаю – да, глупое, потому что провоцирует ожидание в бездействии. К тому же и опасное, поскольку притупляет бдительность и позволяет верить, что «прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете» или еще кто-нибудь всемогущий, и проблемы сами собой утрясутся. Но в моем случае подобная халява никоим образом не светила… впрочем, как и всегда! Придется утрясать самой, причем втайне от всех. Почти от всех – без помощи мне, пожалуй, не обойтись… Но сначала следует перебраться в более безопасное место.
