– Не шуми зря, нам ничто не грозит!
Если рассуждать здраво, глупее поступка не придумаешь: добровольно соваться в пасть раненому и озлобленному хищнику! Но акаратисса почему-то не спешила нападать… Я медленно протянула вперед руки, показывая, что в них нет оружия.
– Ты же видишь – я не враг! И пришла одна… Позволь мне подойти!
Акаратисса издала низкое рычание, от которого меня согнуло пополам: пришлось убрать защитное поле, чтобы зверь мог «прощупать» мое сознание и убедиться в отсутствии у меня подлых помыслов. Но инфразвук такой частоты мне долго не выдержать… Риск себя оправдал – в моих мыслях не обнаружилось никакого негатива, только искреннее участие и сострадание, и ее верхняя губа медленно вернулась на место, пряча жуткие сдвоенные клыки. Я давно подозревала, что эти существа не так уж опасны для человека и гораздо разумнее, чем принято считать, а что касается агрессии и злопамятности… Кому, интересно, понравится, когда к нему в дом постоянно лезут незваные гости с опасными для жизни хозяев намерениями?! Видимо, поэтому способность к звуковому воздействию появилась именно у самок, а может, это результат мутации?.. Впрочем, для изысканий на подобные темы не самый подходящий момент!
Потребовалось некоторое время, чтобы отдышаться, унять головокружение, тошноту, звон в ушах и противную дрожь в мышцах, а заодно убедить сердце вернуться на свое законное место. Нэфи недовольно урчал и фыркал, но пока не вмешивался, а потом и вовсе принял вид безобидного украшения. Хищница умолкла окончательно и нехотя попятилась, давая мне пройти. Я опустилась на колени у неподвижно лежащего массивного тела, машинально отметив, насколько пропитались кровью земля под ним и ближайшие островки седого мха.
Напрасные надежды – ничем не смогу помочь… Нет, лесничий то ли в силу должностных обязанностей, то ли в силу благородности натуры несколько раз попытался просто и без лишних выкрутасов отрубить опасному зверю голову, которая, собственно, и являлась вожделенным трофеем – по крайней мере смерть была бы мгновенной! Но вот молодого аристократа какая-то добрая душа научила пользоваться оружием с наконечником, носившим изящное название «красная лилия». Это изобретение здешних оружейников представляло собой несколько лезвий-«лепестков», сделанных из особого сплава специальной закалки. Они упруго сворачивались в одно длинное коническое острие-бутон и, достигая цели, расходились и выворачивались наружу, пластая в мелкую фигурную лапшу все, что подвернулось под их бритвенно-острые края. К тому же охотничка подвели нервы, надо было без особой суеты устроить всего лишь пару точных попаданий в убойные места, но где там… И сейчас я сквозь горячую пелену гневных слез могла только любоваться зрелищем сплошной кровавой мешанины в местах многочисленных ударов, щедро нанесенных старательной рукой куда придется…
Любое другое существо таких размеров погибло бы в первые же сутки от ран, болевого шока и потери крови, но акаратиссы слишком живучи, себе на беду. Мощный организм будет бороться до последнего, только продлевая агонию. Но ведь можно хотя бы прекратить страдания!.. Самка словно подслушала мои мрачные мысли – едва слышное жалобное поскуливание резануло и слух и душу… Нет, с этим надо покончить! Я поднялась, дошла до брошенной в кустах сумки, достала небольшую бутылочку темного стекла с плотно пригнанной пробкой и оторвала кусок от чистой холстины. В свое время зелье удалось мне на славу! По крайней мере он перестанет страдать, просто вдохнет и уснет, очень быстро и крепко… навсегда…
Я стояла и смотрела на бездыханное остывающее тело, не замечая собственных слез, которые горячими ручейками бежали по лицу, капая на рубашку. Несколько дней назад это был великолепный зверь, венец творения здешней эволюции, полное сил существо, которое просто хотело жить… Эх, люди, самим не живется мирно и другим не даете!.. Самка, не переставая жалобно скулить, принялась царапать когтями плотную, переплетенную корнями почву, и предупреждающе зарычала, когда я протянула руку с ножом к приоткрытой пасти мертвого хищника.
– Успокойся! – тихо сказала я, стараясь не делать резких движений. – Мне трофеи не нужны, только возьму немного яда, ведь ему он уже ни к чему…
Я осторожно нащупала бороздки на задней стороне ядовитых зубов, пристроила лезвие так, чтобы мутноватая струйка стекала по нему прямо в широкогорлую склянку со специальным фиксирующим раствором. Потом зашнуровала сумку, подобрала подходящий толстый и острый сук, встала бок о бок с хищницей и тоже принялась ковырять сырую дерновину. Не стоило бросать безвременно погибшую живность на растерзание кому попало, тем более радовать здешних охотничков за головами… Уж они-то не погнушаются безболезненно «добыть» экзотический трофей, не замарав ручек, а потом еще и вымудрят на зависть прочим недоумкам поучительную балладу о героическом сражении с кровожадной, смертельно опасной тварью. Нет уж, пусть распугивают гостей своими собственными портретами… а хоть и чучелами!!!
Лучи рассветного солнца пробились через плотные кроны вековых деревьев и придали золотисто-розовый оттенок всклокоченной шерсти акаратиссы, понуро сидящей у свежезакопанной ямы. Я закончила маскировать захоронение ветками, мхом и хвоей, наскоро стряхнула землю и мелкий сор с рук и штанин и выпрямилась, потирая усталую спину. Светящиеся мертвенно-белым глаза хищницы взглянули на меня в упор. Я покачала головой:
– Тебе нужно уйти – чем быстрее, тем лучше!
И, не обращая внимания на оскал и хриплое рычание, продолжила, стараясь говорить короче, тише и яснее:
– Они боятся твоей мести, поэтому в покое не оставят, пока не убьют. А ты еще можешь успеть найти себе другую пару, только подальше отсюда… Уходи сейчас, иначе будет поздно!
Нет, сразу она не ушла. Еще повыла – уже в обычном звуковом диапазоне, сидя на пригорке и глядя в никуда потускневшими немигающими глазами. Затем встала, пристально посмотрела на меня, словно запоминая, потом встряхнулась и, не оглядываясь, неслышно растворилась в густой тени среди непролазного подроста…
Я с облегченным вздохом привычно вскинула на плечо сумку и спустилась в ближайший овраг, на дне которого приветливо журчал ручеек. Вода – чистая, ледяная, быстротекучая – как раз то, что мне сейчас необходимо!.. Я, несмотря на утренний холод, не удержалась – разделась и наскоро ополоснулась целиком, отыскав место поглубже, а потом, стуча зубами, снова натянула одежду, выбралась наверх и долго сидела на замшелом стволе давно поваленного дерева, подставляя солнцу мокрое лицо. Нэфи, который по-прежнему не очень-то любил находиться в виде неодушевленного предмета, перебрался ко мне на колени, свернулся уютным клубочком и гулко мурлыкал, вылизывая мохнатые когтистые лапки.
– Ну что, друг, дело сделано… разомнемся?
Довольное фырканье сопровождало короткий процесс трансформации. Одежда и сумка подождали там, где их оставили, пока мое тигроморфное величество наперегонки с «котенком» пробежалось по ближайшим окрестностям, старательно «печатая» свои следы где рядом, а где и поверх оставленных акаратиссой. Наверняка найдутся-таки желающие попытать счастья насчет обзавестись трофеями на халяву, вот пусть и поломают свои светлые головы на предмет неожиданного пополнения родной фауны!.. Заодно и редкими травками разжилась.
