Дивное создание зевнуло, распахнув непропорционально большую пасть, издало пронзительный не то скрип, не то визг (будем надеяться, что просто поздоровалось!) и снова взялось обнюхивать мое лицо, неприятно задевая кожу длинными, жесткими как проволока вибриссами. Я же лихорадочно соображала, как бы убедить его убраться отсюда подальше и при этом нигде не повредить меня, любимую. Совсем не хотелось на личном опыте удостовериться, что длинные кинжалообразные зубы с ненавязчивыми зазубринами, в изобилии украшающие внушительную «харчедробилку», действительно такие острые, какими кажутся на вид!
А может, стоит прикинуться гербарием, полежать смирненько, не шевелясь, и это страховидло мирно убредет в туман, само и без прозрачных намеков?! Может, оно вообще питается нектаром или корешками, а жуткий «боекомплект» отрастило исключительно для устрашения бессовестных злыдней, которые сдуру могут вознамериться обидеть этого ангелочка во плоти?.. Как бы отвечая на мои заполошные мысли, чудо природы звучно клацнуло массивными челюстями, встряхнулось, шурша длинной щетиной, фыркнуло и облизнуло тройным языком нос и обе стороны морды сразу, капнув мне на шею горячей зловонной слюной.
Аромат «от Крыссарди» был настолько насыщенным, что им одним запросто можно было бы в неполных пять минут обратить в позорное бегство небольшую армию, причем до вожделенного укрытия самостоятельно добралась бы едва ли половина, и то в основном ползком! Судя по всему, зверушка считала добычей любого, кто подал признаки жизни хотя бы однажды, и хомячила все, что попадалось под лапу, – от перебродивших плодов до многодневной падали… Не стошнило меня только потому, что желудок (вовремя, ничего не скажешь!) перестал даже бурчать, осознав бесполезность истошно подаваемых сигналов голодного бедствия. Однако мощный спазм, скрутивший мои внутренности в пульсирующий жгут, и ощущение смертельной опасности, прокатившее по спине волну ледяных мурашек, быстро положили конец всем возможным колебаниям.
– Итак, молилась ли ты на ночь, миссис Крыссис?! – Я, впившись яростным взглядом в мерцающие красным глаза с крестообразными зрачками, оскалилась в недружелюбной улыбке во всю ширь.
Тварь удивленно мигнула и ответила тем же, растянув углы пасти далеко за основание острых перепончатых ушей. Мои верхние конечности, к счастью, не попали под пресс «ершистой» туши, поэтому игра в гляделки закончилась не совсем традиционно. Правой рукой мне удалось отшвырнуть от себя горсть мелких камешков – не очень далеко, но и этого хватило. Когда же непрошеный визави повернул в сторону источника звука большую клинообразную голову, подозрительно поводя удлиненным и подвижным, как у землеройки, носом, я изо всех оставшихся силенок вонзила нащупанную слева длинную острую штуковину в часто моргающий выпуклый глаз.
Все, что происходило в следующие несколько минут, помню в виде набора отрывков из обрывков, увиденных к тому же как бы со стороны. Щеткообразная крысомордень (или крысообразный ершикопотам?) издала пронзительный визг, от которого тут же заложило уши, выполнила немыслимый скачок с места вверх и вбок с поворотом вдоль своей продольной оси, с неприятным звуком приземлилась на груду щебня и судорожно забилась. Она дергалась, изгибалась, взбрыкивая задними ногами, хлестала по сторонам раздвоенным хвостом и продолжала хрипло рычать и царапать окровавленную морду в тщетной попытке избавиться от источника боли.
Мощный всплеск чужих ощущений словно пробил плотину – мои сенсоры не нашли лучшего момента, чтобы включиться все и сразу!.. Теперь я тоже каталась по угловатым гранитным обломкам, закрыв руками глаза и пытаясь унять саднящее жжение внутри черепа, которое сопровождало беспорядочное перемещение по полю зрения пульсирующего сгустка ослепительно-яркого багрового пламени с какими-то металлическими проблесками вперемежку с хаотично возникающими пятнами странного зеленоватого свечения.
Новый сигнал тревоги перечеркнул этот фейерверк слепяще-белой молнией. Меня словно ледяной водой окатило, заставив зажать свое очумевшее от впечатлений сознание в кулак. Я кое-как проморгалась и встала на четвереньки, превозмогая страшную слабость и дрожь во всех до единой мышцах. Принимать вертикальное положение почему-то не хотелось, и я довольно бодро заперебирала подгибающимися конечностями, стараясь убраться как можно дальше от уже обжитой ямки. Вовремя: длинный крысиный хвост шипастым хлыстом свистнул в воздухе и хлестко приложился к россыпи камней там, где только что лежал мой обессиленный организм… Я машинально прикинула на глаз количество кислотно-зеленых бликов, отмечавших каждое ядовитое острие, и порадовалась вовремя проявленной расторопности. Правда, успокаиваться было рано.
Неведомой твари удалось избавиться от моего подручного средства, но поврежденный глаз не помешал ей безошибочно развернуться в нужную сторону, готовясь к нападению. Она продолжала оглушительно визжать, временами, видимо, переходя на ультразвук, потому что к обычным впечатлениям для полного счастья добавилась резкая боль, разрывающая череп, и своеобразное ощущение, будто кто-то горячими пальцами пытался выдавить мои глаза изнутри. Я успела добраться до каменной глыбы и, судорожно цепляясь дрожащими руками за выступы и неровности, кое-как утвердилась на ногах. И тут же снова распласталась на куче камней, сшибленная ловкой подножкой.
Это какой же бедлам творился в моей бедной голове, что я не обратила внимания на новый всплеск враждебной энергии позади себя! Очень мило – теперь зверушек стало двое! Причем новое действующее лицо было раза в полтора крупнее первого.
– Заходите к нам на огонек… – прорвало вдруг меня. – Кто за пойлом сбегает в ларек?!
Правильно – помирать, так с музыкой! Сообразим на троих… только вот надолго ли меня хватит?! Я плотнее вжалась в шершавый гранит. Может, удастся как-нибудь спровоцировать их, чтобы они за добычу между собой передрались, а я смогу благополучно удалиться хотя бы до тех виднеющихся невдалеке развалин, где можно будет отдышаться? Вряд ли: судя по их поведению, это не случайно встретившиеся одиночки, а существа, привыкшие действовать совместно и согласованно с подобными себе.
Больше ни до чего такого же утешительного мне додуматься не удалось. Первая крыса замерла передо мной, задрав над головой, подобно скорпиону, раздвоенный хвост, каждая составляющая которого заканчивалась полуметровым четырехгранным наконечником. «Пригвоздит к субстрату и фамилию не спросит – на кой она ей, в самом-то деле!» – пронеслось в голове.
У левого уха раздалось негромкое урчание: нэфи принял привычный котеночный облик и, сидя на моем плече, обводил пейзаж неодобрительным взглядом. Судя по всему, он решил взять инициативу в свои лапы и вступить в игру, не спрашивая моего на то благословения.
– Только тихо!!! – все-таки успела прохрипеть я, с трудом переводя дыхание.
Фадик воинственно фыркнул и по-кошачьи выгнул спину. Зрачки его серебристых глаз резко расширились, полыхнув оранжево-алым сиянием. Этот световой поток тут же сузился в пару дымящихся, тонких, как спица, лучей, которые прицельно вонзились в самый центр тарелкообразной гляделки не успевшей прыгнуть крысы. Ее пронзительный визг оборвался громким булькающим звуком; гигантская тварь вскинулась на дыбы, подпрыгнула и, судорожно дергаясь и выгибаясь упитанным щетинистым телом под неимоверными углами, распласталась на камнях в полудюжине метров от моих вконец ослабевших ног.
