Ференсен не сразу заметил книги, смазанные отпечатки ног и даже сам коридор. Он стоял, глядя на собственное, но более молодое отражение в куполе потолка над головой. Крошечные цветные стеклышки смогли в точности запечатлеть его тело и душу — для сестры этот образ был не только памятью, но и маяком надежды.
На него обрушилось множество ощущений. Слишком много противоречивой информации — жар земли, близость электрической энергии и, как сообщали ладони, быстро надвигающийся мороз: все времена года пролетели в одно мгновение — осенние ветра утихли, и теперь оставалась только зима, конечная остановка перед окончательной и скорой гибелью. Это заставило его очнуться и двинуться вперед. Через несколько шагов Ференсен понял, что паучиха ушла: близнецы связаны друг с другом, они чуют такие вещи. В кухне продолжал гореть огонь, освещая полки, кровь и потроха. Все эти бутылки прямо-таки кричали о тяжелой судьбе Морвал — живых существ травили ядом, душили в паутине, высасывали до последней капли. Он слегка приоткрыл входную дверь и увидел полотно своего тезки Иеронима Босха: сплошь огонь и разрушение, не хватало только чудовищ, по крайней мере, пока что не хватало. Чудовища должны были бродить поблизости.
Зрелище встревожило Ференсена. Любое существо с зачаточным инстинктом самосохранения пряталось бы под землей. Здесь у паучихи были каменные стены, пища, защита от жары и холода, а также возможный выход. Зачем тогда уходить? Он намочил правую ладонь и приложил к полу; к ней прилипли клочья шерсти и перышки, должно быть, оставшиеся от жертв. Он повторил это действие и на этот раз раздобыл длинный бурый волос, белый на конце. Отпечатки ног, замеченные неподалеку, подтвердили подозрение Ференсена: здесь побывал Ферокс, родственная душа Сликстоуна из Лост Акра — и побывал недавно, если судить по свежести отпечатка. Шансы на успех сокращались — никто не знал Лост Акр лучше Ферокса. Но о чем эти трое могли говорить?
Вернувшись в кухню, он обнаружил на половицах две грязные полосы с отпечатками человеческих ступней между ними. Сэр Веронал захватил с собой клетку, что неудивительно, скорее всего, его главная цель — точка перехода. Но все вопросы сводились к одному: какую силу давал последний эксперимент Уинтера?
Ференсен выдвинул лезвие из своей палки и отправился на улицу. Углубление в земле говорило о том, что река прежде была куда шире. Земля была усеяна обгорелыми ветками, среди которых попадались мертвые птицы-насекомые. С деревьев свисали клочья оборванных шелковых нитей.
Даже сейчас прошлое вмешивалось в реальность. Они с Морвал быстро поняли, что в лесу таится больше опасных обитателей, чем на лугу; и не было причин менять свое мнение теперь.
Уинтер верно знакомил своих подопечных с Лост Акром: он позволил им исследовать территорию вокруг плиты и только потом показал точку перехода, явление природы, лишенное всякой утонченности, которой обладали они. Ключевую роль играла структура. «Это — лишь бесформенное пятно краски», — говорил он, подготавливая детей к экспериментам путем проб и ошибок. Они начали с мелких птиц и насекомых, а закончили детьми. Элевсинцы с чудовищной быстротой привыкли к ошибкам и сосредоточились на успехах, каждый из которых был тщательно занесен в «Книгу римских рецептов». Никто не спрашивал о том, каким образом Уинтер обнаружил трансформирующие свойства камней.
Поглощенный мыслями о прошлом, Ференсен успел добраться до луга и только тут осознал перемену. Он подавлял воспоминания, потому что они тянули за собой мысли об искалеченной сущности сестры, не в прошлом, а в настоящем, где их продолжало объединять шестое чувство. Но теперь связь прервалась. Ференсен продолжал ощущать ее присутствие, но теперь в чистом виде — как же это могло произойти? Где она сейчас? Иероним выкрикивал ее имя и не получал никакого ответа, но уверенность в ее освобождении придала ему сил для будущей схватки.
Он пробежал через луг, с удивлением отмечая, что, если не обращать внимания на погоду, ландшафт почти не изменился. Даже дерево возле точки перехода казалось все тем же. Ференсен решил, что оно, скорее всего, тоже пришло с той стороны, поэтому, как и сам он, отличалось удивительным долголетием.
Он занял позицию возле дерева, собираясь ждать. Воткнув палку в землю, Ференсен стоял, будто в полусне: еще один из его трюков, умение отключаться, сохраняя равновесие. Холод приближался. Через несколько часов начнется мороз, и его закружит в ледяном вихре.
12. Возмездие
Солнце медленно поднималось над горизонтом, разливая вокруг глубокий алый цвет, который быстро исчезал за стеной темно-серого. Молнии стихли, как и ветер, и температура начала падать.
Тяжелый сон сэра Веронала оборвался внезапной тревогой. Он схватился за карманы. Камни исчезли: его камни. У входа в пещеру появился Ферокс и бросил Орелию к огню. Связанная и с кляпом во рту, девушка могла только стонать.
— К вам тут кое-кто наведался, — сообщил Ферокс, возвращая камни в дрожащие руки Сликстоуна. — Кое-кто очень вороватый.
— Как ты посмел забрать камни?
— Я решил, что со мной им будет надежнее. Как видите, тут попадаются заморские воры.
Орелия лихорадочно пыталась понять слова человека-горностая: он представил ее воровкой — но зачем? Сказать она ничего не могла, зато ей удалось бы помотать головой. Но она и этого решила не делать; человек-горностай еще вполне мог оказаться на стороне добра. В конце концов, он спас Морвал Сир от паучихи.
Размышления Орелии прервал сэр Веронал, грубо перевернувший ее, чтобы посмотреть в лицо.
— Это племянница Бантер — убей ее.
— Разве вы не хотите, чтобы она стала свидетельницей? — предложил Ферокс.
Сэр Веронал поразмыслил и снова решил поддаться искушению поиграть с жертвой в кошки-мышки.
— Может, и хочу.
— Там на улице невесело — вмиг сменились все поры года, — добавил Ферокс.
— Тогда покончим с этим побыстрее! — рявкнул Сликстоун, про себя отметив, что Ферокс все еще хорошо говорит по-английски.
Повсюду, точно потухшие свечи, продолжали дымиться деревья — стволы расколоты надвое, ветви обуглились. Под их торопливыми шагами замерзала земля, прошлой ночью еще мягкая. Потом пошел снег, очень скоро он валил уже вовсю, так что пугающие детали пейзажа размывались в отдельные пятна с темными тенями под ветками и камнями. Сэр Веронал держался рядом, пока Орелия плелась за Фероксом, привязанная к горностаю веревкой. Ферокс ни разу не сбился с шага и не терял чувства направления.
Даже в белом месиве к сэру Вероналу возвращались воспоминания, и он все больше поддавался азарту изменения самой природы вещей. Сликстоуну припомнились его собственное появление из точки перехода, наказание Сиров и постигшая его самого участь, tabula rasa et exsilium.
Теперь его тревожила только одна мысль. Раньше он всегда приходил к точке перехода с Уинтером, который, будучи магистром элевсинцев, принимал решения и отдавал приказы. Сликстоун доставлял детей Уинтеру, но его герб в «Темных Устройствах» ничем не выделялся на фоне остальных. Только заряды молний в его руках служили подтверждением превосходства. Другие, даже Уинтер, выбрали животных — им не хватило смелости войти в точку перехода самим. Поэтому теперь только он будет наслаждаться высшей властью точки.
