Ему не понравилась ни показная роскошь автомобиля самозванца, ни его лицо, ни появившееся при реставрационных работах изображение горностая. Но самое ужасное заключалось в том, что он не понимал мотивов сэра Веронала Сликстоуна, хотя Сноркел выражал свое недвусмысленное мнение на этот счет.
Во мраке самой дальней галереи архива скрывался ряд стеллажей, содержавших две очень разные коллекции книг шестнадцатого столетия: одна предлагала всем известные тома с научными и философскими трудами, аккуратно переплетенные в бежевую кожу. Вторая коллекция в черном переплете содержала более таинственные работы, посвященные ядам, пыткам, разнообразным еретическим обрядам, убийствам, схемам племенной селекции и философии власти. Обе некогда хранились в поместье.
Книги отражают интересы хозяев; интересы снабжают хозяина информацией, а уже сам хозяин решает, как именно следует поступать. Природное чутье подсказывало Финчу, что эти коллекции были составлены противоборствующими группами, и, если он был прав, поместье в разные времена являлось обителью как добра, так и зла. У него в голове вертелась неуютная догадка, что поместье простояло заброшенным на протяжении стольких лет лишь потому, что зло в конечном итоге одержало верх и угрожало вернуться… Вот только каким образом это могло произойти?
Когда Финча что-то сбивало с толку, он имел обыкновение бормотать вслух не имеющие смысла сочетания слов. Это действовало на него успокаивающе, к тому же помогало думать, поэтому сейчас он занимался тем же самым: «Червь… накладывать… заклятие… застрял…»
7. Другая точка зрения
Сэр Веронал внимательно следил за реставрационными работами в поместье. Каменщики, плотники, кровельщики, садовники и стеклодувы справились со своим заданием на отлично.
Его утренние успехи в Городском совете тоже казались многообещающими. Ротервирдские «Исторические предписания» запрещали как археологические раскопки, так и владение любыми старинными изображениями или публикациями, связанными с долиной. Кроме того, ни один человек за пределами Ротервирда не имел права писать об этом месте, и все благодаря старинному елизаветинскому статуту. Это свидетельствовало о том, что чем больше тумана напускалось вокруг, тем больше был масштаб тайны.
Исследования в лондонских антикварных книжных лавках позволили ему обнаружить всего одну страницу в книжице, датируемой 1798 годом, — вот и все, что просочилось отсюда. Автор назвал себя Амброзом Клодом, странствующим викарием, и привел следующее описание своего единственного посещения Ротервирдской долины:
После двух чудесных дней, проведенных в городке Хой, я не смог противиться соблазну и попытался проникнуть в Ротервирд. Две ночи я шел в направлении долины и два дня отсыпался в укрытии прилегающих к ней лесов. Я отпустил бороду и облекся в самые скромные из своих одежд. На третий день погода пришла мне на помощь. Дождь хлестал без остановки, и мне удалось проскользнуть в ворота незамеченным прежде, чем они закрылись. Хозяин трактира выглядел добродушным, но настороженным. Все сведения, которые я почерпнул за время своего визита, были предоставлены именно им. По всей очевидности, особый статус был предоставлен этой территории согласно статуту, составленному во время правления королевы Елизаветы Первой. Он упомянул, что по легенде между приезжими и местными жителями началось такое ужасное противостояние, что правительству пришлось принимать особые меры. Даже в наши дни я слышал, как один из горожан презрительно отзывался о соседе, называя его «деревенщиной». Остальную территорию Англии они рассматривают с еще большим предубеждением. Истоки подобного чувства превосходства остаются неясными, если не считать достаточно высокого уровня местных научных знаний. Мне довелось дискутировать о принципах ньютоновской «Математики» с лавочником на рыночной площади! На следующее утро, несмотря на мой церковный сан, меня грубо выдворили за пределы города.
Сэр Веронал вернулся к личному письму мэра города, строки которого сочились подобострастием и алчностью.
Дорогой cэр Веронал!
Я обращаюсь к Вам с должной скромностью как мэр Ротервирда, единственного самоуправляемого города Британии. В соответствии с нашими законами, мы обязаны относиться к истории с подозрительностью, однако же имеем в своих владениях древнее родовое поместье, реставрация которого, по нашему скромному мнению, будет интересна человеку Вашего утонченного вкуса. Мне потребуется определенная финансовая помощь для того, чтобы получить необходимое согласие на приезд человека со стороны, подобного Вам, тем не мене полагаю, что серьезных препятствий не будет. Должен еще раз подчеркнуть, что Вашу кандидатуру нам рекомендовали самые авторитетные источники.
Жду скорого ответа.
Ваш скромный и законопослушный слуга
Сидни Сноркел
Сэр Веронал из принципа выбрасывал все письма просителей, и судьба этого ни в чем не отличалась бы от прочих, если бы не выражение «человек со стороны», — эта фраза проникла за оградительные препоны его памяти, и хотя он не мог припомнить ни одного конкретного человека со стороны, один факт их наличия доводил его до белого каления. Одного этого словосочетания, вкупе с необычностью Ротервирда, хватило, чтобы привести его сюда… Не слишком убедительная предпосылка для столь существенного вложения капитала.
После дополнительного пожертвования оффшорному фонду Сноркела мэр раскрыл свой «авторитетный источник», которым оказался некий Пул Малар, имя которого мало о чем говорило сэру Вероналу, за исключением того, что один человек с такой фамилией был почтальоном из Йоркшира, а второй — рыбаком из Халла. Ни один из них не имел никакого влияния, а других людей с таким именем не нашлось в целой Англии, не говоря уже о Ротервирде.
Сэр Веронал повторно перечитал путевые заметки Амброза Клода. Сейчас он нуждался в источнике информации, и странствующий викарий, сам того не желая, подсказал ему направление.
Миссис Бантер, владелица «Безделушек и мелочей», проживала в хорошем квартале города, расположенном на некотором отдалении от магазина в доме, конструкция которого физически напоминала хозяйку: массивный корпус (основное здание) с длинной шеей (башенкой) и двумя похожими на бусинки глазками на ее самом верху для наблюдения за всеми, кто внизу (два мощных телескопа с инфракрасными объективами, которые вместе охватывали значительную часть основных улиц и площадей).
Изредка днем и регулярно по ночам, когда вероятность всяческих грязных делишек возрастала в геометрической прогрессии, она поднималась на верхушку башни и проводила сеанс наблюдений, отмечая результаты в неуклонно растущей стопке записных книжек. Информация о других людях наделяет особенной властью. Поместью отводилась отдельная тетрадь; невзирая на стену, которая огораживала дом по всему периметру, миссис Бантер успешно следила за отделкой дымоходов антикварным кирпичом и укладкой свежего слоя елизаветинской черепицы на крыше. Про себя она отметила, что за работой такого уровня должны стоять скрупулезный ум и большое состояние. Она видела, как колонны грузовиков доставляли новые материалы и увозили всевозможную ветошь, и время от времени отмечала появление блестящей черной автомашины со сверкающей решеткой радиатора и золотой фигуркой горностая на капоте.
