— Ну сколько тогда? — спросил он.
— Достаточно для моего сынка.
Моего сынка! Мальчик подавил рвавшийся из горла возглас удивления. Может, в конце концов…
— И это… сколько?
— Речь идет о тысячах.
В голову мальчику пришло пафосное выражение: «Сын и наследник».
— А свои дети у вас есть?
— К несчастью, мы с женой не были благословлены этим даром.
Значит, ищет сына. Но почему выбрал именно его?
— А как насчет моего инспектора по надзору?
— Мы уже подготовили бумаги об усыновлении. Тебе осталось только подписать.
— И все это ради того, чтобы найти… Что именно вы хотите найти?
Этот вопрос старик проигнорировал.
— Тебе придется измениться — новое имя, новая одежда, новый голос.
Учитывая, что наниматель так ничего и не сказал по существу, разговор угрожающе быстро принял серьезный оборот.
— А что, если я откажусь?
— Сначала откажись, тогда и узнаешь.
— Кантоваться будем тут?
— Да, пару месяцев, пока не приведем тебя в должный вид, а потом уедем в городок в глубинке. Ты еще никогда не был на природе. А опыт — это разновидность власти, Родни.
— Что еще за Родни?
— Имя Родни ему подойдет, как думаешь? — спросил старик у своего секретаря и добавил: — Для работы тоже сгодится.
— Совершенно верно, сэр Веронал, — согласился секретарь.
Сэр Веронал! С сэрами мальчику еще не доводилось встречаться, как, впрочем, и с Вероналами.
— И зачем вы это делаете? — поинтересовался мальчик.
— Я — филантроп, — пояснил сэр Веронал. — Люблю отдавать.
«Но не без того, чтобы сначала взять свое», — подумал мальчик.
— И когда я делаю щедрые предложения, то предпочитаю получать на них ответ.
Выбор был очевиден, но мальчика донимало желание переиграть противника.
— Наверное, в этом что-то есть, только сначала объясните, что мне искать.
Морщины на лице сэра Веронала внезапно углубились и стали напоминать шрамы.
— Нечто такое, что всегда остается с тобой, даже если исчезает. В моем случае эту вещь похитили. — Сэр Веронал поднялся. — Естественно, без определенных условий не обойтись. Насилие, как правило, является свидетельством поражения. Как пишут на упаковках с лекарственными препаратами: использовать строго в соответствии с указаниями врача. И помни, я нанимаю тебя для того, чтобы ты стал моими ушами — в школе, на улице и в любом другом месте.
— В школе?
— Дети на самом деле знают больше, чем кажется взрослым, но им не хватает сдержанности. — Сэр Веронал улыбнулся: такое слово, как сдержанность, могло показаться мальчику непонятным. — Я хочу сказать, что нужно держать рот на замке. Тебе следует научиться втираться в любое общество.
В комнату изящной поступью вплыла красивая высокая женщина средних лет с мраморно-белой кожей и темными волосами, скрепленными сзади золотой заколкой. Ее глаза имели удивительный фиолетовый оттенок, а осанка наводила на мысли, что она долго училась держаться с предельной элегантностью.
Она говорила тихо, но удивительно четко:
— Добро пожаловать домой, Родни.
— Это — леди Имоджен, — пояснил сэр Веронал.
Родни робко протянул руку для рукопожатия, в то время как сэр Веронал позволил себе еще одну улыбку. Дикого жеребенка наконец оседлали.
— Нам нужен хорошо воспитанный английский мальчик с шармом и без всякой заносчивости. Для начала придется тебя приодеть. А затем поработаем над твоей речью.
Мальчик послушно кивнул. Похоже, его благодетели — люди ненормальные, а значит, подходящая добыча. «Просто подыграй им, — сказал он себе, — просто подыграй».
3. Собеседование третье — учитель
Карьера Джоны Облонга на поприще учителя истории в общеобразовательной школе Мосс Лейн — его первом месте работы — была феерической, но недолгой. На вопрос, что случилось с предыдущим учителем, директор школы опустил взгляд на свои ботинки и промычал: «Сбежал в Австралию».
И очень скоро Облонг понял почему. Класс выделялся тем, что здесь разговаривали на семи отличных от английского языках, кроме того, мог похвастаться наличием трех хулиганов и четырех учеников, чьи родители с опаской относились к любым знаниям, которыми не владели сами.
А еще нужно учесть и внешность самого Облонга, не лицо его, довольно располагающее, но странные тонкие и непропорционально длинные ноги. К несуразному телосложению прибавьте неуклюжесть, которая могла показаться привлекательной в других обстоятельствах, однако не способствовала поддержанию дисциплины в аудитории.
Начал Облонг за здравие. Реконструкция Великого Пожара 1666 года
[4] путем поджога картонного макета города на школьной стоянке возбудила небывалый доселе интерес к давнему прошлому Англии, однако вскоре этому фимиаму суждено было развеяться. Его задумка с разделением класса на группировки Алой и Белой Розы
[5] закончилась тем, что были разбиты два окна, а представление короля Кнуда
[6] привело к потопу.
Традиционные методы не принесли лучших результатов. Проведя три минуты у доски, Конвей, главарь банды «Вивернские акулы» и известный ниспровергатель любых сторонних авторитетов, прервал учителя словами:
— Может, лучше о кубке мира поговорим?
— Он не относится к области исторических наук.
— Это еще почему?
— Потому что чемпионат еще не закончился.
— А как насчет прошлогоднего?
— Ску-ко-та, — затянули две девочки за первой партой.
— Этого нет в учебном курсе.
