Фангин отбросил в сторону свой клюв птицы додо, и тот в очередной раз со щелчком ударился о шест. Они медленно, но уверенно набирали скорость. Когда лодки вернулись на стартовую площадку, вода, которая минуту назад серебрилась, как рыбья чешуя, теперь заблестела полированной медью.
— На центр поля! — крикнул Фангин. — Как раз оттуда мы и хотим начать.
Облонг сдерживал внутренний ужас размышлениями об истоках этой традиции. Может быть, Ротервирд завоевали или спасли с помощью кораклов, а может, здесь их и изобрели. Или какой-нибудь странник прибыл сюда на коракле и с тех пор мода прижилась? В разгадывании подобных тайн и заключалась работа историка. Пока он давал волю воображению, Фангин согнулся и, схватившись с двух сторон за борта коракла, прошептал:
— Она идет, господи спаси, она идет…
Большинство участников уже сталкивалось с волной, но та всегда появлялась в неожиданном облике и в неожиданный момент — возвышалась слева и падала вправо, или наоборот, или поднималась посредине и закручивалась по краям. На этот раз река превзошла сама себя, вздымаясь и справа, и слева, и спадая только посередине, — таким образом, все кораклы сначала сбились в общую массу, а потом разлетелись по сторонам. Участникам приходилось не только бороться за жизнь, но и держаться правой или левой стороны, в соответствии с заявленным флагом.
Когда волна ударила, Горэмбьюри разрезал золотую ленту в знак начала гонки, и тут же начался хаос. Все принялись кричать и отчаянно жестикулировать, тем временем лодки крутились и врезались друг в друга, поднимались и падали. Несколько дебютантов-неудачников пробили шестами дырки в днищах собственных кораклов; другие упали в воду и не могли забраться обратно в коракл, пока не рассеется толпа. Наблюдатели выкрикивали возгласы одобрения и насмешки; участники сыпали проклятиями и подбадривали своих, а Горэмбьюри отмечал все нарушения, каждый раз при необходимости сверяясь с книгой правил.
Благодаря то ли удаче, то ли своевременным действиям Орелия успела проскользнуть на маршрут сразу, как только разрезали ленту, и, воспользовавшись преимуществом, возглавила гонку. Уклонившись от бокового удара шеста Стриммера, как опытный моряк, она ощутила в себе победный дух прапрадеда. После чего пригнулась, чтобы понизить центр тяжести.
Много западных номеров вынесло на восток, а восточных — на запад, поэтому толчея на главном течении продолжалась даже после того, как волна наконец ушла. Еще нескольких участников смыло за борт. Гироскопы братьев Полк не справились с таким количеством противоречивой информации, и прикрученные к дну ботинки повели Бориса влево, а Берта вправо. Под треск разрываемых липучек близнецы вывалились из костюма верблюда. Привинченные ко дну коракла ботинки продолжали крутиться, будто в них вселились привидения.
Братья выбрались на берег.
— Осталось чуть-чуть доработать. Нам почти удалось, — заявил Борис.
— Если бы ты занялся счетами, то быстро перестал бы волноваться о своих доработках! — ответил Берт.
Изобретательность Бориса приносила семейному бизнесу не меньше пользы, чем таланты Берта в области ремонта и ведения счетов, но Борис признал за братом право на упрек. В конце концов, гонка обещала принести им неплохой доход.
Тем временем Стриммер наносил окружающим едва ли не больший ущерб, чем волна. Для начала он заехал по голове паре лягушек — команде, которая немного вырвалась вперед. Каждый толчок или удар он сопровождал торжествующим воплем. Оставляя за спиной пустые кораклы, оса свернула в восточный приток Ротера — впереди маячила только мисс Тримбл.
Фангин пригнулся, а Облонг вообще закрыл глаза: это был самый ужасный аттракцион в его жизни. Коракл взмыл к небу, проскользнул по одной из стенок волны, покачался на гребне, а потом упал обратно вместе с ушедшей водой. Желудок Облонга пострадал не меньше его равновесия. Фангина, судя по его виду, совершенно не волновал тот факт, что они оказались в самой гуще гонки.
Орелия доверилась инстинктам и поймала волну, вытянув шест горизонтально, как делают канатоходцы. Была ли причиной тому удача или наследственный талант, но ей удалось сохранить небольшое преимущество.
Несмотря на громкие заявления, Фангин позволил их кораклу отплыть назад и болтаться в хвосте оставшихся западных номеров. Расчистив немного свободного пространства и рассчитав маршрут, он, подбоченившись, объявил:
— Леди и джентльмены, представляем вашему вниманию «Фангиновский вращатель»!
Птица додо коснулась шестом дна и необычным, почти танцевальным движением в несколько оборотов закрутила коракл так, что тот совершил решительный бросок вперед. Хохот и насмешки сменились восхищением, когда пять минут спустя коракл «З-4», уже проходя под городскими стенами с западной стороны, обогнал попугая и вырвался вперед у восточной станции.
— Научился у боливийского водного жука! — прокричал биолог.
Многие зрители бросились делать ставки на Фангина и Облонга, и кассиры с радостью принимали наличные. Фангин уже не раз самым впечатляющим образом упускал победу на Гонках Великого Равноденствия — но коэффициент на его победу на всякий случай понизили.
Когда Ротер разделился, уводя западные номера на одну сторону города, а восточные — на другую, решительные болельщики последних направились через северный мост в Гроув Гарденс, чтобы держать своих в поле зрения.
Как никто другой, привлекал внимание Грегориус Джонс, добавивший к официальным правилам собственный кодекс чести: он нападал лишь на тех, кто атаковал первым, и громким криком предупреждал всех, кто, как ему казалось, мог пострадать от Стриммера и ему подобных. А главное, Джонс не забывал об элегантности, вращая шестом и блистая костюмом после каждого удачного маневра, при этом его хвост произвольно раскрывался и закрывался. С берега, а затем и с перил на Гроув Гарденс ученики 6-Б подбадривали своего героя, размахивая павлиньими перьями.
Мисс Тримбл, весьма решительно настроенная, возглавляла восточные номера и неотрывно смотрела вперед, пока вопль Джонса и беглый взгляд за спину не подсказали ей, что нужно готовиться к обороне. К ней, держа шест на плече, подобно копью, неумолимо приближался Стриммер; поролоновый шарик на острие все ближе подбирался к ее лопаткам. Она прикинулась усталой, а когда Стриммер приготовился атаковать, резко сменила курс. Стриммер так сильно ударил шестом в воздух, что потерял равновесие и упал, стукнувшись о борт голенью, и с трудом удержался в лодке.
В пылу восторга Тримбл не заметила, как упавший было Стриммер снова поднял шест и тщательно прицелился. С шипением сжатого воздуха шест вытянулся на треть от первоначальной длины и угодил прямо в левое плечо мисс Тримбл. Она с громких всплеском плюхнулась за борт, чем вызвала разочарованные стоны в палатке для ставок. Ее считали темной лошадкой. Удлиненная часть шеста так быстро втянулась обратно, что все решили, будто мисс Тримбл просто потеряла равновесие. Оса выбилась вперед, навстречу противникам с восточной стороны, в полной уверенности, что потопление мисс Тримбл избавило его сразу от двух соперников.
