Орелия Рок писала о тайном месте, известном только Солту и Ференсену. А миссис Бантер умерла при загадочных обстоятельствах.
Финч принял решение. Он назначит встречу таинственному Ференсену, но пока что большая государственная печать останется на месте. Герольд последовал совету Орелии и передал послание через Хеймана Солта, ответ же должен был прийти через Билла Ферди. По всей очевидности, доверять Солту он мог лишь до определенной степени. Но выбор Орелии казался логичным: Солт был самым близким к деревне горожанином, в то время как Ферди был самым близким к городу деревенским. По идее, все сходилось.
— Рыцарь… время… прошлое… воспоминания… утрата.
8. Валорхенд совершает открытие
В каждой битве есть выживший, а у каждой тайны есть свидетель, готовый передать информацию дальше. Работница морга заметила, что правая рука миссис Бантер превратилась в пепел, и поделилась шокирующей подробностью — строго по секрету — со своей сестрой, которая рассказала лучшей подруге, разумеется, также на условиях строгой конфиденциальности. Через двадцать звеньев цепи пугающие известия достигли ушей Валорхенд, а вместе с ними и другие сведения: Орелию Рок, Облонга и Хеймана Солта видели поблизости от Гроув Гарденс утром рокового дня.
Валорхенд весьма сомневалась, что миссис Бантер умерла от обычного удара молнией или из-за поврежденной изоляции. Воспоминание о сэре Веронале, складывающем пальцы в щепоть, прежде чем пустить в нее заряд, надолго запечатлелось у нее в голове. Валорхенд не хватало информации, но она не хотела рисковать и обращаться к сэру Вероналу. Виксен видела лишь один альтернативный источник сведений.
Облонг как раз подправлял реквизит для постановки пьесы четвертого класса по случаю летнего солнцестояния, когда услышал стук в дверь. Думая, что сейчас увидит Фангина, он резко распахнул ее.
— Джона Облонг?
Облонг уставился на молодую женщину, которая стояла перед ним со стопкой перевязанных бечевкой книг. Она была хрупкого телосложения, с живыми чертами лица, короткие волосы вились кудрями, а в платье было что-то цыганское. Облонг считал, что первые впечатления должны быть в равной степени духовными и материальными: перед ним определенно возник яркий представитель просвещенной богемы.
— Встречайте единственную сотрудницу Передвижной ротервирдской библиотеки. — Голос девушки имел приятный музыкальный тембр.
— Мисс… Миссис…
— Шеридан, Сесилия Шеридан, мисс Сесилия Шеридан.
— Прошу, входите.
Плавно шагнув внутрь, Сесилия стала первой женщиной (за исключением Аггс), которая переступила порог квартиры Облонга. У нее были длинные ресницы и румянец на лице. Облонг никак не мог сосредоточиться.
— Конечно, — сказала она, кладя книги на стол, — домашние посещения — это целиком и полностью игра случая.
— Могу себе представить!
— Я придерживаюсь мнения, что никогда не помешает для начала пропустить по стаканчику.
— У меня есть только…
«Что же у меня есть? — подумал Облонг. — Возьми себя в руки. Держи ситуацию под контролем».
— Есть «Особое крепкое старины Ферди», подойдет?
Сесилия быстро закивала головой в знак одобрения и села так, будто находилась на сцене.
Как часто случается с нервными людьми, Облонг начал трещать как попугай.
— Передвижная ротервирдская библиотека?
Она достала одну книгу из-под бечевки.
— Монтень — это ужас. Половина жителей города о нем даже не слышала.
— Какой кошмар, — поддакнул Облонг, пытаясь вспомнить все что можно о великом эссеисте эпохи Возрождения.
— «Когда мы играем с собакой, еще вопрос, кто с кем играет — я с ней или она со мной». Разумеется, Монтень писал о кошке, но я предпочитаю собак.
Облонг в изумлении наблюдал за тем, как хрупкая Сесилия делает третий глоток «Особого крепкого»: она пила вровень с ним.
— И сколько же это стоит?
— Что сколько стоит?
— Членство в Передвижной ротервирдской библиотеке.
— Стаканчика будет достаточно. — Мисс Шеридан вытянула ноги и поднесла стакан к свету, слегка его наклонив. Ее поза отличалась декадентским великолепием.
Облонг распечатал вторую бутылку.
— Знаете ли вы других книжных гурманов? — Французское слово она произнесла нараспев, как джазовая певица. — Мне не помешают покровители с тяжелыми кошельками.
Облонг в отчаянии схватился за голову.
— Сэр Веронал Сликстоун имеет лучшую коллекцию книг из всех, которые я когда-либо видел. Его библиотека просто ломится от первых изданий — весьма, весьма старинных.
— Значит, он вам их показывал. Как интересно!
— У него есть практически все. Чего, по его словам, ему недостает, так это книги о древнем Ротервирде.
— О древнем Ротервирде никаких книг и быть не может — все они запрещены.
— Мне это показалось чертовски странным: зачем покупать целое поместье в городе, о котором ничего не знаешь?
— И вы не смогли ему ничего рассказать?
Вопрос был задан как бы между делом, но Облонг заметил, как изменился ее тон. Кто с кем играет: я с кошкой или она со мной? Он начал сомневаться.
По всей вероятности, девушка уловила его смущение.
— Но вы ведь наш историк — значит, что-то знать должны.
— Я ничего ему не сказал.
— Уверена, что не сказали. Но мне сказать можете. — Сесилия сняла туфлю с правой ноги и принялась поглаживать стопу.
Необходимо было чем-нибудь ее поразить.
— Я видел фрески.
— Да неужели! — Сесилия выглядела крайне заинтересованной. Она даже поставила стакан, прежде чем задать следующий вопрос. — И, как вам кажется, о чем они говорят?
— Не имею ни малейшего понятия.
— Даже об их местоположении?
— Полагаю, они имеют некоторое религиозное значение.
— Потому что?..
— Ну, потому что находятся в церковной башне.
Сесилия вознаградила его улыбкой.
— У меня есть книга как раз для вас, роман нашего лучшего молодого сатирика — «Путешествия Легковерного». Занесу вам сразу, когда его вернут. — Она залпом, по-русски осушила свой стакан. — Знаете, какое высказывание Монтеня я больше всего люблю? «Мудрец видит то, что должен, а не то, что может». — С этими словами она быстро собрала свои книги, пожала руку Облонгу и распахнула дверь.
Облонг всячески пытался тянуть время.
— Как же я вам верну книгу, где, когда?..
— Там и тогда, когда я сочту нужным, — сказала она. — Я ведь из особой породы библиотекарей.
