Столкнувшись со столь очевидной некомпетентностью городских служб, жители Ротервирда принялись спасать себя сами. Из самых неожиданных мест появлялись лестницы всех размеров, как и ведра, которые, наполнив водой, по цепочке передавали от гидранта на Черч Грин до Паган Лейн.
Несмотря на общие усилия, ситуация оставалась критической: горящие угли падали на соседние крыши, а температура достигла такой точки, что гасить огонь с лестниц стало слишком опасно. К счастью, Итерс Уэй не примыкал к башне миссис Бантер.
Сноркел прибыл со свитой сотрудников Городского совета. Вместо трибуны он использовал полосатый барабан, с которого в рыночные дни регулировали движение. Сноркел схватил мегафон и забрался на барабан.
— Без паники! — закричал он. К нему неторопливо присоединился глава службы чрезвычайных ситуаций.
Сноркел наклонился и, забыв выключить мегафон, заорал:
— Что за чертов кавардак!
Наконец, объединившись, они восстановили некое подобие порядка, очистили Паган Лейн от зевак и вежливо спровадили домой стариков. Лестницы убрали подальше от огня, и теперь основные силы сосредоточились на соседних садах и крышах — лучше лишиться одной башни, чем всего города.
Но затем Сноркел совершил ошибку, предложив всем жителям, чьи дома подвергались опасности, закрыть окна. Поскольку в построенном из дерева городе опасность чувствовали все, многие жители бросили свои места в живой цепи, и доставка воды застопорилась, отчего судьба города вновь повисла на волоске. От деревянных кровель двух соседних башен начал подниматься дым, от углей, попадавших на соседские перекрытия, занялся огонь. В небо вихрем взлетали искры, а верхняя секция башни Дейрдре Бантер с ревом обвалилась.
Валорхенд проложила себе дорогу к удобной точке обзора и заглянула в глаза пеклу — зрачки девушки расширились от восторга. Она думала о мифических кузницах, в которых выковывалось легендарное оружие — сейчас такие же задачи выполняла Северная башня. Ей представился также алхимический тигель, в котором разрывались и сходились цепочки ДНК, представлявшие собой черновики органов чувств и церебральных структур.
Орелия же находилась на грани самоубийства. Она подозревала, что записные книжки тетки стали не только топливом, но и основным мотивом для поджигателя — огонь шел по башне сверху вниз к первому этажу, а не наоборот. В толпе она уловила шепот, проследила, куда показывали люди, и разглядела на крыше второго этажа здоровенного кота, который метался в разные стороны и никак не мог выбраться.
Ведомая в равной степени жалостью и отчаянием, вызванным семейными несчастьями, она схватила лестницу и забралась на подпорку крыши прежде, чем кто-либо попытался ее остановить. Подошвы ее туфель липли к раскаленному шиферу.
«Двигаться нужно быстро и на цыпочках, — сказала она себе, — тогда не обгоришь». Танцевальными шагами Орелия подобралась к коту сзади. Только когда кот повернулся, девушка поняла, что с ним что-то не так: лоскуты розовой кожи между клоками шерсти животного, а особенно его глаза были совсем человеческими. Кот выгнул спину и сплюнул.
А потом, к ее вящему ужасу, поднялся на задние лапы и заговорил:
— Книга у тебя? Где?
Орелия непонимающе смотрела на него, явно не зная, о чем идет речь. Существо прыгнуло, его морда исказилась от ненависти и страдания, когти, как лезвия, вытянулись вперед. Орелия инстинктивно пригнулась, и кот пролетел у нее над головой. Огонь плясал вокруг его лап.
— Умри, дитя, — сказало существо, спрыгнуло с крыши и исчезло.
Орелия едва ли была в состоянии пошевелиться. Подошвы ее обуви почти полностью расплавились, и все больше языков пламени выступало из дыр в крыше, а шифер лопался от жара, раскалывался и летел на землю. Глаза застилала пелена дыма.
Толпа внизу стонала одновременно от ужаса и невозможности что-либо предпринять. В этот момент, как будто по воле божественного вмешательства, на Паган Лейн показалось удивительное средство передвижения: длинное и узкое, красное, как почтовый ящик, с большими железными колесами и пучками разноцветных проводов, покрытых специальной, запатентованной братьями Полк огнеупорной краской. За педалями с двух сторон сидели Джонс и Берт Полк, а Борис крутил баранку. На шасси лежали четыре шланга белого цвета, вокруг которых был обмотан еще один шланг, пошире. Поршни вздымались и падали, точно у сбрендившей швейной машинки.
— Что это еще, черт возьми, такое? — завопил Сноркел, снова хватаясь за мегафон. — Это нелицензированная техника, она не зарегистрирована, это не…
— Но предположим, что она работает, — шепнул ему на ухо начальник экстренной службы.
Пока Берт подписывал бумажку, гарантировавшую скромное вознаграждение в случае, если Гидра окажется в рабочем состоянии, Джонс размотал самый толстый белый шланг из середины машины и подсоединил его к ближайшему гидранту.
— Только не этот чертов Фангин! — взмолился мэр, но было поздно: Борис уже выбрал свою боевую четверку и теперь поспешно раздавал дистанционные пульты управления. Он провел ускоренный минутный курс подготовки:
— Вверх, вниз, влево, вправо, открыть брандспойт, затянуть брандспойт… пустить воду. А теперь разбудим Гидру!
Шланги, подобно кобрам, завороженным зовом флейты, ожили и начали подниматься все выше, затем пригнули головы и пустили струи воды.
Сноркел мигом сменил пластинку и начал выкрикивать в мегафон подбадривающие лозунги:
— Отменная работа, Полк! Так держать!
Гидра превратила освещавшее всех до этого пламя в море пара, в котором немногие могли что-либо рассмотреть. Ослепшая и мокрая, Орелия была не в состоянии понять, где находится.
— Там, наверху! — закричала толпа, указывая на шатающуюся фигуру на крыше.
С притоком адреналина у Джонса активизировалась главная рыцарская потребность.
— Там юная леди! — завопил он, подпрыгивая, как ребенок, которого лишили любимой игрушки.
Борис достал очередной набор с переключателями разных цветов, помеченными стикерами «Не использовать — не проверено».
— Ты уверен? — с сомнением спросил Берт.
— Делай! — гаркнул Джонс.
Из барабана в центре Гидры поднялась стремянка.
— Держи! — закричал Борис, но отважному гимнасту не понадобилось особое приглашение; он уже встал в стойку и схватился за верхнюю ступеньку. Борис щелкнул переключателем вверх.
— Ииии — ааа! — вскричал Джонс, исчезая в клубах дыма и пара.
Лишенная изящества, присущего шлангам, стремянка взмыла в небо с умопомрачительной скоростью. Борис двинул пластмассовую рукоятку управления вправо, и лестница раздвинулась еще больше, так что вскоре Джонс уже возвышался над облаками дыма. Притихшая было толпа снова ожила.
