У Валорхенд появилась идея: один свидетель, один шанс.
Между школой и восточной стеной стояли, прижавшись друг к другу, несколько невысоких башенок. Каждая вмещала всего по одной комнате и широкой лестнице, и каждая заслоняла собой свет для предыдущей. Под воздействием времени, влаги и паразитов все башни клонились в разные стороны. В одной из этих башен в маленькой комнатушке обитала Аггс вместе со своими рассчитанными преимущественно на одного пожитками — односпальной кроватью с одной подушкой, плитой с одной конфоркой, единственным стулом, столом, часами с кукушкой, сервантом, полкой для книг, цветком в горшке и механической певчей птичкой в клетке. Аггс была бы не против завести живую птичку, но боялась, что не сможет за ней присматривать из-за продолжительности своего рабочего дня. При всей своей мрачности резиденция Аггс отличалась и неким уютом.
Аггс поняла, что ее посетитель явился из более престижных районов, уже по тому, как он поднимался — перешагивая сразу через две ступеньки. Чернорабочие в свободное время обычно не спешат.
Она открыла дверь и обнаружила на пороге хрупкую молодую женщину с решительным выражением лица — Аггс была о ней наслышана.
— Вас зовут Аггс?
— Да, а вы — та самая мисс Валорхенд, которая любит маскарады.
Валорхенд обвела взглядом ветхую лестницу. Аггс, которая привыкла получать конфиденциальную информацию, уловила намек. Визит был не праздный.
— Проходите.
— Милое местечко.
— Нечего удивляться, дорогуша, я, конечно, профессионал. Но мое расписание забито под завязку. И орудую тряпкой я уже не так, как раньше. Зато кофе варю отменный.
Аггс поставила чайник, и Валорхенд ухватилась за представившуюся возможность.
— Это ведь вы вели хозяйство Роберта Фласка?
Аггс поджала губы и нахмурилась.
— Вела и не вела. Но я не сдаю своих клиентов, даже если они со странностями и любят исчезать.
— Со странностями?
Лицо Аггс еще больше исказилось, и Валорхенд все поняла. Фласк оставил не только свои престижные апартаменты в главном корпусе, но и нежную заботу Аггс в придачу — при этом не выказал бывшей экономке ни капли благодарности. Без сомнения, остальные клиенты ценили ее больше.
Валорхенд обратила внимание на горшок с цветком — серебристым лотосом Хеймана.
— Даже записки не оставил, а потом отправился на Бокс-стрит.
— На эти-то комнаты мне и хотелось бы взглянуть.
— Комнату.
— Всего одна комната? Откуда вы это узнали?
Пойманная на горячем, Аггс поджала губы и насупила брови.
— Потому что… потому что… — Валорхенд ждала продолжения. — Потому что кому-то нужно было за ним присмотреть. Так что я стащила ключ из привратницкой, вот. Вы ведь никому не расскажете, мисс Валорхенд, правда?
— Нет, если вы сами этого не захотите.
Аггс успокоилась. Она видела, что у Валорхенд был непростой характер, но, по крайней мере, обещание девушки казалось искренним.
Валорхенд еще немного надавила на нее:
— А кому именно понадобилось за ним присмотреть?
— Его другу.
— Стриммеру?
— О нет, только не этому. — Ощущая в Валорхенд некоторое свободомыслие, Аггс против ожидания начала испытывать к ней теплые чувства. — Это был мистер Фангин.
Валорхенд постаралась не выдать своего удивления.
— Фангин — он неплохой. — В списке комплиментов Валорхенд слово «неплохой» стояло где-то на самом верху.
— Некоторые привычки у него, конечно, что называется, vix satis
[45], — заметила Аггс, любившая вставлять в разговор сложные выражения, которых нахваталась у своих клиентов-академиков, — носки всегда без пары, и все в таком роде, но сердце у него доброе.
— У вас, случайно, не остался ключ?
— Может быть, и остался…
— Я верну его в привратницкую — незаметно, — так что не волнуйтесь.
— При условии, что пообещаете больше не подшучивать над молодым мистером Облонгом. Вы сделали из него настоящее посмешище, мисс Валорхенд. Это плохо на нем сказывается.
— Обещаю, — ответила Валорхенд, которую позабавило это условие.
Аггс вручила ей ключ.
— Номер семь, и осторожнее на ступеньках. Фангин с них в свое время свалился — и, кстати, когда он все же попал внутрь, то ничего не обнаружил.
Судя по тому, что Валорхенд знала о Фангине, он не смог бы найти и собственные карманы. По совершенно непонятной причине его неудача показалась ей обнадеживающей.
Если бы Бокс-стрит была живым существом, то, скорее всего, старым, слепым и хромым астматиком. Высокие тощие здания клонились друг к другу с обеих сторон улицы, верхние этажи почти соприкасались, погружая во мрак и сырость тонкую полоску дороги внизу.
На некоторых участках узкой лестницы не хватало перил, попадались незакрепленные доски, что объясняло падение Фангина. Из поручней выступали ржавые гвозди. Труха от гниющих деревянных панелей и осыпающаяся штукатурка покрывали все поверхности желтоватой серостью.
Чердачная комнатушка, спальня Фласка, была ничем не лучше. Сетчатые шторы хлопали по мутному двойному стеклу окна. Голый матрас прикрывала полиэтиленовая простынка. Все оставшиеся от хозяина вещи убрали. В одном из углов, прислоненная к стене, стояла вогнутая посередине доска, верхний край которой почти касался потолка. Маленькое письменное бюро, каминная полка и одинокий стол не содержали ничего интересного.
Валорхенд упала на матрас, положив голову туда, где, должно быть, лежала голова Фласка. Волоски у нее на шее встали дыбом. Ненависть — не ее, а испытываемая кем-то или чем-то другим, темная и зловещая, — пропитывала комнату. «Смотри, смотри, смотри», — повторяла она себе, вставая и распахивая окно. В нескольких футах от нее окно в доме напротив было слегка приоткрыто. Доска!
В порыве радостного предвкушения она вытолкнула доску из окна Фласка и просунула ее в противоположное окно. Будучи канатоходцем со стажем, Валорхенд не испытала ни малейшего затруднения при переходе в складскую комнату напротив, которая служила Фласку кабинетом.
Если он стремился к уединению, то нашел подходящее место. У входной двери высилась баррикада из потрепанных ящиков для бумаг и сломанных стульев. На столе лежало множество ручек, тонкие кисти для рисования, чернильницы и тюбики с краской. Она исследовала другие углы комнаты, но ничего не находила до тех самых пор, пока не добралась до камина. Порывшись в пепле, Валорхенд обнаружила фрагмент обожженного листа бумаги — или это был свиток? На нем были изображены черные силуэты, в которых девушка угадала две фигуры — шута и солдата. Она вспомнила, как Стриммер описывал книгу из Северной башни. Перед ней, несомненно, оказалась последняя страница. Это едва ли можно было считать совпадением.
