Но двигалась Орелия быстро и достаточно легко, поэтому ей удалось добраться до двери. Захлопнув ее у себя за спиной, она рухнула на колени. Туфли и брюки оказались напрочь изорваны, а лодыжки и ступни сплошь покрывали алые рубцы.
Вернувшись в гостиную, она обыскала стол и нашла счета на крупные суммы, адресованные многочисленным ротервирдским богачам, что объясняло дороговизну картин и книг. Она также обнаружила письма с жалобами на то, что растения Солта отказывались плодиться и не жили больше двух лет. Неудивительно, что творения Хеймана на городских клумбах каждый сезон сменялись на новые.
Солт стоял в коридоре и наблюдал за тем, как Орелия листает книгу. Лост Акр научил его искусству подкрадываться.
— Мисс Рок?
— Как ты мог, Солт? Похищать их оттуда! И продавать! — Она раскрыла гроссбух.
— Я признаю свою вину, — согласился Солт, — но ты же сама откапываешь и продаешь разные древности.
Орелия упала в кресло и перекинула ноги через подлокотники.
— Ну хорошо. Объясни мне.
Солт принял решение. Он нуждался в союзнике. Сейчас перед ним стояли две задачи, и сам он мог выполнить только одну. Из всей компании он доверял Орелии больше всего.
— Когда я в последний раз был в Лост Акре, все, включая цветы, деревья, травы, выпускало семена.
— Это ты уже говорил.
— Им угрожает уничтожение. Поверь, растения все понимают.
— И именно поэтому ты таскаешь их сюда на продажу.
Солт сказал правду:
— Боюсь, это старая история. Мне нужны были деньги на питомник.
— Только они не плодятся.
— Что еще хуже, они и живут недолго. А это значит… что нам придется спасать сам Лост Акр.
— От чего спасать?
— Понятия не имею. Но такое уже случалось — Облонг же нам говорил, верно? В 1017 году. «Всех спасли Зеленый Человек и Молот». «Все» — это, конечно же, все существа Лост Акра. И тысячелетний юбилей тоже не может быть случайным совпадением. Я убежден, что хрупкое существование Акра завершается. Его солнца увеличиваются в массе, и их срок подходит к концу.
Солт говорил как-то слишком уверенно, даже для ее скромных познаний в вопросе. Она внимательно посмотрела ему в лицо и заметила, как ботаник отводит глаза.
— Думаешь, я дурочка?
— В меньшей степени, чем остальные.
Орелия едва не вышла из себя:
— Прошлой ночью ты что-то скрыл и сейчас продолжаешь заниматься тем же. Если хочешь, чтобы тебе помогли, придется выложить карты на стол.
Солт сделал микроскопическую уступку:
— Во время последнего похода в Лост Акр я встретил человека-горностая. И я не шучу… — Солт помедлил.
— Я тебе верю. — «Да, из него информацию нужно по капле доставать».
— Он сказал: чтобы спасти Лост Акр, кто-то должен появиться то ли в «верное», то ли в «зрелое» время.
— Конечно же, спаситель — ты.
Солт не уловил легкого сарказма, прозвучавшего в ее голосе.
— Кроме этого, остается проблема сэра Веронала.
— Конечно, теперь все ясно: пока ты будешь изображать мессию, я возьму на себя безобидную пешку Сликстоуна.
— Он ведь убил твою тетку. Поэтому я подумал…
Орелия сменила тактику:
— Ты хоть представляешь, что будешь делать, когда туда попадешь?
— Нет.
— А как туда попасть, знаешь?
— Нет.
Разговор зашел в тупик.
Они сидели в мрачном молчании до тех пор, пока Орелия не заметила, как к двери Солта размашистой походкой приближается знакомая фигура.
— Господи, вот кто и правда умеет нагрянуть!
— Это еще кто, черт возьми? — Солт поплелся к двери и распахнул ее с самым грубым приветствием: — Тебе чего надо?
Орелия приветливо махнула рукой, чтобы сгладить впечатление.
— Он — историк, а значит, привык тормошить прошлое в поисках ответов. Так что лучше его выслушать.
Облонг сел или, скорее, растянулся на последнем свободном стуле Солта. Солт улыбнулся, неожиданно для самого себя очарованный неуклюжестью Облонга. Ему в голову пришел забавный образ: Облонг торчит посреди Гроув Гарденс, точно подставка для цветущих клематисов. Может, так и должен выглядеть Зеленый Человек?
Орелия подвела итог текущему обсуждению.
— Чтобы попасть внутрь, придется посоревноваться, — сказал Облонг. — Сэр Веронал знает, что белая плита закрыта. Теперь он переключится на черную. Ему должно быть известно ее приблизительное местонахождение. Паучиху явно поставили там для того, чтобы сторожить вход.
— И как сэр Веронал ее обойдет? — спросила Орелия.
— Он сам ее создал и может пообещать освободить. Может пригрозить зарядами молний. Подход он найдет.
Орелии пришлось констатировать очевидное:
— Только у нас никаких подходов нет.
Солт закатал рукав на левой руке, обнажая уродливый шрам, но Облонг продолжил:
— Думаю, есть и другой путь — воздушные ворота.
Солт бросил вопрошающий взгляд на Орелию, а Облонг пересказал лекцию Болито о том, что центральные камни указывали в одну пустую точку в космосе, а сами круги были настроены на день середины лета.
— Зрелое время, — пробормотал Солт.
— И как нам запрыгнуть в эту тысячелетнюю дыру?
— Благодаря «Компании земельных и водных ресурсов братьев Полк», — ответил Облонг.
— Пузыри! — выкрикнули Солт и Орелия одновременно.
— Я только что вернулся из церкви, — таинственно добавил Облонг.
— Крылья и молитвы — то, что нам нужно, — произнес Солт, но сарказма в его голосе поубавилось. Облонг заронил в нем зерно надежды.
— Священник сказал, что с удовольствием покажет колокольню.
Чтобы не вызывать подозрений, они вышли на улицу по одному.
Священник с радостью встретил посетителей; поднял люк и пропустил их наверх. Он указал на следы в пыли.
— Вероятно, мы вдруг стали популярным местом, но все равно постарайтесь держать эту информацию при себе. Человеческое любопытство — а тем более человеческое дыхание — не всегда положительно действует на фрески. — С этими словами он их оставил.
Разные люди по-разному воспринимают то, что видят.
Облонг сосредоточил внимание на кораклах и таинственном зеркале, в котором люди, по всей видимости, скрещивались с животными. Взгляд Солта, взгляд садовника, тут же привлек ротервирдский шиповник, который рос под ногами танцующих мужчин и женщин, а потом и таинственное цветущее дерево и очень необычное растение возле него. Таких листьев не имел ни один земной вид, но он припомнил удивительно похожее высокогорное растение Лост Акра, которое обнаружил еще до того, как осознал всю опасность «другого места». Сходство бросалось в глаза, и художник очень точно передал все детали.
