Отозвалась Заряночка: «Кабы только посмела я, я бы тебя саму заставила поклясться мне подобною клятвой, а именно, что никогда ты со мною не расстанешься. Так могу ли я не принести требуемую клятву, и притом с превеликой радостью и всецело тебе доверяя?»
Молвил Артур: «Леди, кабы не хотел я в том поклясться ради тебя самой, охотно поклялся бы я ради моей возлюбленной, что любит тебя всей душой. Но по своей доброй воле поклянусь я радостно, пусть даже только ради того, чтобы доставить тебе удовольствие, ибо великодушно обошлась ты со мною и вернула мне человеческий облик, каковой утратил я было и впал в ничтожество».
Отозвалась хозяйка леса: «Вот и хорошо; соедините руки и поклянитесь, в чём прошу, той великой любовью, что питаете вы друг к другу».
Так они и поступили, и хозяйка леса расцеловала обоих и молвила: «Теперь почитаю я вас детьми самой земли и своими тоже, а желание ваше доброе и будет исполнено, коли в моей это власти; однако может статься, что при этом суровому испытанию подвергнутся мудрость ваша и отвага. Ибо вот что узнала я при помощи посланцев и прочих: друзья ваши живы, все до единого, и помнят вас и думают о вас день и ночь, и давно порешили, что должно им отыскать вас, ежели хотят они жизнь прожить достойно и счастливо. Более того, поиски привели их сюда, в Эвилшо (и не скажу, что я тут ни при чём); и сейчас друзья ваши здесь, в этом лесу. Но должно вам узнать, что подстерегает их опасность, ибо малочисленен отряд их, а в числе его – два предателя, что замыслили выдать господ бандитам Красной Крепости, для коих три женщины столь прекрасные, как ваши подруги, добыча воистину бесценная. Засим негодяи в красном следуют за ними по пятам и нападут на них, как только представится случай. Но я позабочусь о том, чтобы случай представился в должное время и в том месте, где вовремя подоспеет помощь. Вам же вот что следует сделать: подстеречь в засаде разбойников и караулить и бдить у дороги, по которой они поедут, и напасть на них внезапно в нужный час. А я позабочусь, чтобы натиск ваш увенчался успехом.
Теперь можете вы спросить: «Ежели так ты могущественна, почему сама не избавишь друзей наших от проклятых демонов, что тебе труда не составит, так, чтобы нам к тому руку не прикладывать?» Друзья мои, это дело воистину нехитрое, но не ты ли, Заряночка, поведала мне вашу повесть от начала и до конца? И знаю я, что есть обиды, которые должно простить, ибо поправить дело невозможно, и должно воскресить былую доброту, и охлаждение растопить любовью, и отчуждение обратить в сердечную дружбу; и сдаётся мне, что появление ваше на месте событий этому весьма содействует. Однако ежели вы не согласны, так тоже не беда; возвращайтесь тогда в Обитель у Леса, и через три дня я приведу к вам друзей ваших живыми и здоровыми».
На это оба возразили, что в стороне ни за что не останутся, ибо ничего так не хотят, как содействовать избавлению друзей своих; и молвила лесная матушка: «Тогда ступайте со мною, и отведу я вас к месту засады».
И отправились они в путь и долго шли на запад, в сторону той лощинки, где подруги впервые отыскали Артура, и, наконец, за два часа до заката, добрались до прогалины в чаще, и трава там казалась примятой, словно часто ходили там люди. И пояснила Абундия спутникам, что это помянутые разбойники вытоптали прогалину, дабы казалось, будто дорогой часто пользуются; а до главного их прибежища и крепости оттуда – рукой подать. Чуть севернее этого тупика, ярдах в десяти, среди деревьев земля резко понижалась и уходила в долинку, гладкое дно которой, обильно поросшее травою, орошал ручей.
Туда и привела влюблённых Абундия и на берегу ручья сказала им так: «Дорогие друзья мои, на ближайшие дни это – ваш дом, и не советую я вам выходить отсюда, или столкнетесь с лиходеями; ибо некого вам в лесу бояться, кроме них. Здесь, среди валунов, что образуют словно бы пещерку, запасла я для вас снеди, и ещё доспехи, потому что, хотя оба вы отчасти вооружены, однако кто знает, куда попадёт пущенная наугад стрела».
Из-под помянутых камней извлекла Абундия великолепные доспехи, числом два: шлемы, кольчуги и латы для рук и ног, все матово-зелёного цвета и откованы на диво: ни один кузнец рода человеческого таких бы не сделал.
«Это тебе, сэр Артур, – молвила лесная хозяйка, – и тебе кольчуга покажется шёлком; а это тебе, дитя моё, и достаточно ты сильна, чтобы носить доспехи столь лёгкие. И велю я вам обоим облачиться в броню немедленно и не снимать её до тех пор, покуда приключение не завершится. А теперь вот вам моё последнее слово: вот тебе олифант*, охотничий рог из слоновой кости; повесь его себе на шею, Заряночка, и ежели придётся вам туго, ты затруби в него (только не раньше, чем начнётся битва); и тогда, протрубишь ли ты тихо или громко, к тебе подоспеет помощь.
И не кручиньтесь сильно, ежели ничего не произойдёт ни сегодня, ни завтра, ни даже послезавтра; но если и третий день не принесёт никаких перемен, сожги мой волосок на закате, Заряночка, и я к тебе явлюсь. А теперь прощай! – ибо есть у меня ещё дела».
С этими словами хозяйка леса поцеловала Заряночку ласково, обняла Артура и ушла своим путём, и эти двое остались в долине. И уговорились они спать и бодрствовать по очереди, и ничего не произошло до рассвета следующего дня; и про тот день рассказать нечего, равно как и про ночь, что пришла ему на смену.
Глава XXXII
О сражении в чаще леса и о том, как помянутые друзья спасены были от разбойников Красной Крепости
На небе уже засиял рассвет следующего дня, и рассеялись серые сумерки, когда Заряночка (а ей выпало нести последнюю ночную стражу) замерла и прислушалась, ибо показалось ей, будто слышит она какой-то шорох, непохожий ни на шелест утреннего ветра в кронах, ни на сторожкую поступь диких обитателей леса.
Засим сняла девушка шлем, чтобы лучше слышать, и выждала немного; а затем повернулась и наклонилась к мирно спящему Артуру и протянула было руку побудить его. Но коснулась Заряночка Чёрного Оруженосца или нет, только раздался вдруг громогласный гомон хриплых голосов и смех, а затем дважды прозвучал пронзительный женский крик.
Услышав это, Артур мигом вскочил на ноги, надел шлем, схватил изогнутый лук и перебросил через спину колчан (ибо Заряночка уже стояла во всеоружии), и, лишних слов не тратя, проворно поднялись они по склону и пробрались через чащу, и вскорости уже глядели они из-под прикрытия ветвей на заканчивающуюся тупиком дорогу, но ничего пока не видели.
Так ждали они, навострив уши, но более не услышали ни женских криков, ни бряцания оружия, хотя разговоры и смех не умолкали, и, наконец, раздалось оглушительное многоголосое гиканье; а затем разговоры попритихли, но донёсся лёгкий перезвон, словно побрякивала сбруя, и прошептал Артур на ухо Заряночке: «Стой рядом; они садятся на лошадей и вскорости поедут в нашу сторону. Вложи стрелу в тетиву». И сам он поступил ровно так же.
Тут раздался цокот копыт, и пяти минут не прошло, как выехали на дорогу три вооружённых здоровяка в красном, и проскакали они так близко, что можно было услышать, о чём они говорят. И сказал один другому: «Как думаешь, долго ли протянет этот рыцарь?» – «Может, с неделю», – предположил второй. «Сдаётся мне, зря мы не задержались, чтобы малость его помучить», – посетовал первый. «Вот ещё, – откликнулся второй, – мы и так нагружены постельными принадлежностями, чтобы ещё и медлить в пути». И расхохотались всадники и проехали мимо.
