– Быстрее, – закричал один из них, – собрание обсуждает тебя.
Осберн поспешил за ними. Когда же он вошёл в густую толпу, раздались громкие крики, и все стали подталкивать его вперёд, к подножию холма, на вершине которого стояло трое знатных землевладельцев, хранитель закона долины и капитан воинов Истчипинга. Они подозвали юношу к себе, и хранитель законов произнёс такую речь:
– Осберн Вульфгримссон, – сказал он, – ты опоздал на собрание, а оно уже почти закончилось. Суть же дела такова: у нас здесь имеется две сотни и ещё шесть добрых мужей, что связали себя обязательством отправиться верхом вместе с нашими друзьями из Истчипинга. Но мужи эти потребовали себе капитана, избранного из жителей дола. Если вспомнить, что в долине не случалось ни войн, ни какого иного сражения с тех самых пор, как Белый Рыцарь свершил на нас набег, а с того дня минуло уж тридцать лет, то сразу поймёшь, что мы, по большей части, не сильны в военном искусстве. Мы все знаем, что в твоём юном теле бьётся сердце храброго мужа, что ты убил могучего воина, мастера битвы. По этой самой причине некоторые из жителей долины предложили тебя в капитаны нашего отряда. Теперь я сообщаю тебе, что сперва дам слово всему собранию, и если люди согласятся, то ты станешь капитаном, хочешь ты того или нет.
К тому времени, когда законник кончил говорить, лицо Осберна покраснело, как огонь. Юноша произнёс:
– Господин, прошу тебя вспомнить, что я молод, и никогда не учился военному делу, и совсем ничего не знаю: ни как приказывать, ни как строить отряд в битву. Это же совсем не то, что защищать жизнь и дом от разбойника, когда на беду никого не оказалось рядом и когда вспоминаешь то, что впитал с молоком матери.
Капитан воинов Истчипинга по-доброму улыбнулся ему и сказал:
– Сын мой, тот, кто может вспомнить, что впитал с молоком матери, когда обнажены клинки, уже знает большую часть военного искусства. Да и всего-то несколько часов прошло, как я сам видел тебя, когда ты, словно зрелый муж, отдавал приказания слугам. Не бойся, сын мой, этого будет достаточно. Более того, обещаю научить тебя всему, что умею сам. И знай ещё одно: ежели ты откажешься, то храбрости в сердцах этих ребят, которые между малодушием и помощью славному городу выбрали последнее, поубавится, ручаюсь в этом. Не отказывайся, мой мальчик, не отказывайся.
Сердце Осберна колотилось о рёбра и от внезапного удивления, и от надежды на новую жизнь, мелькнувшую пред ним, словно внезапный проблеск чудесного света. И вместе с тем так же неожиданно юноша подумал: «Коли и суждено мне обогнуть Разлучающий поток, то вот оно, начало пути, если, конечно, и в самом деле добрый рыцарь станет моим другом и наставником в военном искусстве, и я возмужаю, и те, кому недостаёт храбрости встать лицом к лицу с противником, будут смотреть на меня с восхищением».
Тогда Осберн повернулся к законнику и произнёс:
– Господин, достаточно слов. Если собрание общинников изберёт меня капитаном, я не откажусь, и да сопутствует мне удача, и да сгладится ею мой юный возраст. А ежели нет, то пусть я положу свою жизнь в битве, чтобы не возвращаться назад и не выслушивать проклятия матерей и дев за то, что я погубил жизни их сыновей и милых.
Тогда, улыбнувшись Осберну и положив руку на его плечо, заговорил хранитель законов:
– Жители Восточной долины! Вы собрались ныне, чтобы узнать, можете ли оказать какую помощь нашим друзьям и соседям в Истчипинге. Вы решили, что для этого надо послать вооружённых мужей в город, а у них должен быть капитан. И мне сказали, что тот, кто лучше всех справится с названным делом, это юноша Осберн Вульфгримссон из Ведермеля. Если всё это верно, я хочу услышать ваше согласие. Но и тогда любой желающий может назвать имя другого мужа, выбрать того, кто будет лучшим капитаном, и мы обсудим этих мужей, сколько бы их ни было названо. Итак, во-первых, согласны ли вы на Осберна Вульфгримссона?
Тут же раздались громкие возгласы одобрения, люди забряцали оружием. Казалось, почти все на собрании кричат «да». Когда же гомон и крики утихли, хранитель законов попросил любого желающего назвать другое имя. Сперва все молчали, но потом вперёд протолкнулся Мрачный Джон. Он произнёс:
– Я называю имя Эрлинга Томассона, славного и верного мужа!
Собравшиеся рассмеялись и заулюлюкали, ибо этот Эрлинг был всем известным скупцом и трусом, он мог ночью вспотеть от страха в своей собственной постели только от мышиного писка за стеной. А один человек проговорил нараспев:
– Эй, законник, а я называю Мрачного Джона.
И опять поднялся громкий смех, с разных сторон Джона начали пихать и толкать, пока не вытолкали из толпы, посоветовав лучше заняться охотой на волков, чем выступать на собраниях.
Тогда законник взял Осберна за руку и подвёл его к краю холма, а там, остановившись, произнёс:
– Жители долины, вы желаете идти на войну под началом Осберна Вульфгримссона. Свою судьбу вы выбрали сами, без принуждения, по собственной воле, а потому не следует сожалеть, если выйдет не так, как вы того ожидаете. Теперь же прошу всех, кто отправляется в поход, поднять правую руку и поклясться в верности вашему капитану Осберну Вульфгримссону во всём – в жизни и в смерти.
И каждый из собравшихся по доброй воле принёс клятву вместе со всеми. Тогда заговорил Осберн. Переговорив с рыцарем сэром Медардом, он произнёс:
– Воины мои, выслушайте, что я хочу вам сказать. Я знаю, что вы люди верные и доблестные и сильные бойцы. Но и знаю также, что вы, как и все жители долины, привыкли во всём поступать по своей воле, а ведь этого, почитай, достаточно, чтобы уберечь человека от дел, которые захочет увидеть от него другой. Но теперь вы идёте на войну, и этот обычай следует нарушить: если я скажу вам «идите направо» или «налево», то вам ни о чём более не следует раздумывать, кроме как о том, которая рука у вас правая, а которая левая. Впрочем, я хорошо знаю, что некоторые из вас так упрямы, что даже этот вопрос может ввергнуть их в споры и ссоры. Теперь же, храбрые сердца, друзья мои, солнце совсем недавно перевалило за полдень, а мы можем оставаться здесь, в долине, не дольше, чем до завтрашнего утра, ибо на рассвете нам следует отправиться в Истчипинг, а потому осмотрите оружие да одежду, и те из вас, кто недалеко ушёл от своего дома, попрощайтесь со своими родными, жёнами и возлюбленными. А когда окажемся в поле, среди обнажённых лезвий, сделаем всё, что в наших силах, чтобы потом любой чужеземный воин мог бы сказать своему другу: «Ты доблестен, словно те жители долины, которые отправились сражаться за Истчипинг».
Собравшиеся одобрили эти слова громкими криками, чуть не прослезившись от переполнявшей их радости и любви к капитану, хотя за минуту до того большинство улыбалось: такими мудрыми, смелыми и славными показались им слова Осберна, да и сама его манера держать речь.
На этом собрание закончилось, и все начали готовиться к походу. У Осберна было много забот: он раздавал приказы и учился у сэра Медарда основам военного искусства, и если у него и была надежда ещё раз сходить к месту встречи, то он быстро забыл об этом. Рано утром следующего дня все, как жители долины, так и воины Истчипинга, тронулись в путь. Ехали они в полном согласии и за два дня прибыли в Истчипинг. Мастера цехов славного города приняли отряд у себя, но Осберна сэр Медард пригласил в свой замок, чтобы юноша мог лучше изучить новое для него искусство, ведь он оказался прилежным учеником. На следующее утро капитан по распоряжению городской управы снабдил воинов долины доспехами и оружием: длинными копьями, острыми мечами, луками, стрелами, куртками, шлемами и щитами*. Чтобы быть уверенней в бою, воины учились, как лучше обращаться с оружием, нашлось для этого и место: луг под стенами замка. Оба капитана, да и сами воины решили, что лучше им сражаться пешими, ибо хотя они на свой манер и были хорошими всадниками, им пришлось бы учить искусство конного боя с самого начала.
