Когда же герольд ушёл, сэр Годрик повернулся к Осберну:
– Что скажешь, Рыжий Воин? По плечам тебе такое дело?
– Как раз подойдёт, господин, – ответил Осберн, – пусть даже я и не так пылок, как ты.
Рыцарь дружелюбно посмотрел на юношу:
– Ты не обязан сражаться, Рыжий Воин. Острое копьё – это зверь, встреча с которым иной раз приносит неудачу, а противником, без сомнения, будут самые крепкие из воинов.
Осберн произнёс:
– Всё это мы узнаем сегодня же, господин. Прошу, не отсылай меня назад.
– Что ж, наденем наши шлемы и покончим со всем этим поскорее, – сказал сэр Годрик. – Мудрый никогда не должен ждать, оказывая тем услугу глупцу.
Они оба выехали вперёд и увидели, что противник уже приготовился к бою: Рыцарь Рыбы выступил против сэра Годрика, а против Осберна – рослый сильный воин. Рассказ об этом поединке будет кратким. Сэр Годрик и Рыцарь Рыбы оба преломили копья, но так, что хозяин замка не удержался в стременах и чуть было не выпал из седла. Осберн же был так внимателен, что сумел направить своё копьё в слабое место защиты, где наруч соединялся с наплечником. Оно прошло как сквозь масло, и рослый воин упал на землю, серьёзно раненный. Тогда Осберн, которому пришлось бросить своё копьё, снял с седельной луки короткий топор (ибо он не хотел доставать Широкий Косарь) и стал ждать, что будет дальше. Но Рыцарь Рыбы потребовал новых копий для себя и сэра Годрика, и они приготовились к следующей схватке. На этот раз копьё рыцаря расщепилось о доспех сэра Годрика, который, в свою очередь, начисто выбил Рыцаря Рыбы из седла, и если бы не крепкий щит да не двойная кольчуга*, то наконечник копья крепко засел бы в груди противника.
Тогда сэр Годрик поднял копьё наконечником вверх, открыл забрало своего шлема и огляделся. Увидев, что Осберн ещё сидит верхом, а рослый его противник лежит на руках своих товарищей, рыцарь вскричал:
– Вот удел глупцов! Мы задержались в дороге, а один или даже двое воинов, которые никогда не были нашими врагами, теперь убиты или тяжело ранены, и всё без причины. Эй, вы! дайте моему человеку его копьё. А ты, Рыжий Воин, следуй за мной, пока они не заставили нас причинить им ещё больший вред.
Но в этот самый момент Рыцарь Рыбы, придя в сознание, сел и, рассмеявшись, произнёс:
– Вот ведь какой сердитый рыцарь! Что ж, ты мог бы жаловаться, если бы ты сам проиграл, как мы сейчас. Идёмте же в мой дом и разопьём по чаше, чтобы смыть всё недовольство честным обычаем рыцарей Рыбы.
Сэр Годрик покачал головой, но гнев его уже смягчился, и он ответил так:
– Сэр рыцарь, ты любезен в своей причуде, и я благодарю тебя. Мы бы охотно приняли твоё приглашение, если бы ты не принудил нас сперва потратить своё время на то, чтобы посбивать вас с коней. Прошу простить меня за то, что мы ранили твоего воина, надеюсь, он исцелится.
– Думаешь? – переспросил рыцарь Рыбы. – А я скажу, что если он исцелится, то я пошлю его к тебе на службу, конечно, с его согласия. Я хорошо знаю тебя, ты господин Лонгшоу, и мой воин вполне подойдёт тебе, ибо он почти так же угрюм, как и ты, а в сражении непреклонен, насколько это вообще возможно.
Все засмеялись. Затем воины распрощались, расставшись по-доброму. Путники отправились дальше, и в тот день больше ничего не происходило. На ночь же остановились в гостеприимной деревушке.
Глава XLII
Путники освобождают поселян от Чёрных Живодёров
Отряд ехал по прекрасной заселённой земле, и за три дня пути не произошло ничего, о чём стоило бы рассказать. На четвёртый день воины ехали по большой дороге вдоль невысокой, но довольно крутой возвышенности по левую руку, а затем свернули на эту самую возвышенность так, что равнина была у них по правую руку. И вот тогда-то, а случилось это как раз сразу после полудня, воины что-то заметили. Мили в полторы впереди, как раз на пути, что должен был проделать отряд, показалось крупное поселение, его вполне можно было бы назвать и небольшим городом, правда стены вокруг домов не было, зато сами дома выглядели гораздо выше и величественнее, чем обыкновенно бывает в таких местах. Но вот путники заметили, что там не всё в порядке: из окон, поднимаясь над крышами, вырывались дым и языки пламени, а ветер доносил крики и визги. Остроглазому Осберну показалось, что он различает на большой дороге людей, одни из них бежали, а другие скакали в сторону отряда. Тогда сэр Годрик вскричал:
– Пришпорьте коней, добрые мои воины! Нам нельзя медлить, ибо это Чёрные Живодёры, и если мы не поторопимся, они всё предадут огню и мечу!
Рыцарь сам пришпорил коня, и Осберн последовал за ним. Когда же они подъехали ближе, то ясно увидели, что люди эти отчаянно бежали по большой дороге от своих притеснителей. Некоторые из бегущих протягивали к воинам руки, словно умоляя о помощи, – это были молодые и старые, женщины и дети, а за ними, завывая и поражая бегущих, следовали воины в варварских доспехах, и хотя они и не во всём походили на тех, с которыми жители Дола перестреливались через воды Разлучающего потока, но всё же эти супостаты напомнили Осберну его давних противников. Юноша сразу понял, что произошло. Сердце его вспыхнуло гневом, ибо ему уже почти казалось, что повторяется похищение Эльфхильд. Осберн развязал завязки ножен и вытащил Широкий Косарь. В залитом солнцем воздухе ясно раздался гул, и юноша пришпорил коня так, что обогнал всех воинов своего отряда.
Живодёры, увидев приближавшихся всадников, прекратили погоню, кто-то из них задержался, чтобы выстрелить из коротких луков, но это никак не повредило отряду рыцаря, а потому все разбойники заторопились обратно, в деревню. Несколько человек, успев первыми, проскакали поселение насквозь и умчались дальше, в поля. Беглецы же расступились, призывая благословение Божие на славного рыцаря и его воинов, а когда поток всадников промчался, робко последовали за ними к своим разорённым жилищам. Сэр Годрик с воинами, оказавшись среди домов, обнаружили там многих Живодёров (позже было сожжено две сотни их трупов) и лежавшие повсюду изуродованные тела поселян, лишь некоторых с оружием в руках, но больше всё женщин и детей. Когда Годрик с воинами перебили первых врагов, которых начали преследовать ещё на дороге, рыцарь воскликнул:
– Эй, поселяне, займитесь тушением пожаров, а мы пока зарежем этих разбойников, что, утратив человеческий облик, стали больше похожи на волков или свиней!
И тогда местные жители, схватив вёдра, побежали вслед за всадниками. Посреди улицы протекал довольно широкий ручей, и хотя вода в нём сегодня окрасилась кровью, она годилась для тушения пожаров. В это время сэр Годрик с воинами сами занялись работой, оказавшейся не слишком-то опасной, ибо грабители разбежались повсюду по двое и по трое и по большей части пешими, мародёрствуя и поджигая дома, а потому всё сопротивление, которое они могли оказать, было не более того, что крыса оказывает терьеру. Кратко говоря, через полчаса в поселении не было ни одного живого Живодёра, кроме тех немногих, что успели вскочить на коней и ускакать, побросав оружие и доспехи. Тогда всадники стали помогать поселянам тушить огонь, но оказалось, что спасти удастся лишь пару домов, остальные оставили догорать.
